— Мой друг из одной газеты сказал, что вы — владелец ночного клуба. Время от времени. Он также намекнул, что вы порой занимаетесь секретными делами на очень высоком уровне, и жутко хотел разузнать, что у вас ко мне за дело.
— И что вы ему сказали?
Вообще-то у Барского было врожденное, идущее со времен «застоя» чисто профессиональное неприятие прессы. Просто всю жизнь ему внушалось, что госбезопасности надо держаться подальше от газетчиков. Лично сам он не имел ничего против газет, но сейчас ему не очень хотелось, чтобы журналисты крутились под ногами, пытаясь связать исчезновение Лифшица и убийство Насоса.
— Я предположила, что вы, может быть, имеете в виду предложить мне чистую пионерскую дружбу.
— Славная идея, — ухмыльнулся Барский.
Она смерила его взглядом своих черных глаз.
— Вы предпочитаете, чтобы ваши женщины были высокого роста?
— Я люблю своих женщин любого роста.
— Мой знакомый упомянул о вашей белокурой любовнице царственного вида. Мне показалось, я уловила в его голосе то ли зависть, то ли скрытое желание. Поскольку с этой темой мы покончили, чем мы займемся теперь?
— Мне бы хотелось поговорить с вами о Лифшице и посмотреть фильм, который вы сняли, но так и не смогли использовать.
— Сюда. Мы сможем прокрутить его на видаке в лаборатории.
Из ящика своего гримировочного столика она достала объемистую коробку с пленкой и провела его через лабиринт коридоров и пустых помещений в небольшую комнату. В ней стоял видеомагнитофон размером с приличный шкаф, большой монитор и около десятка комфортабельных кресел. Ирина заправила пленку в видеомагнитофон, отрегулировала его и спросила:
— У вас есть какие-нибудь вопросы, или сначала посмотрим весь фильм?
Барский поудобнее устроился в кресле.
— Будет лучше, если мы сначала посмотрим.
— Мы снимали его в течение пяти или шести месяцев. Основной идеей было показать, сколько усилий надо затратить, чтобы восстановить старый автомобиль.
Она включила «воспроизведение» и села рядом с ним.
Фильм был цветной и озвученный. Вначале автомобили спускались по узкому серпантину и останавливались перед дачей, окруженной белым забором. Парад открывал черный кабриолет «дюзенберг», а затем «паккард» с шофером в ливрее и с лакеем, «форд-Т» с медными фонарями и радиатором, электромобиль, походивший скорее на аквариум на колесах, пожарная машина на колесах с литыми шинами. Замыкал вереницу автомобилей грузовичок с «хорьхом» на буксире. По мнению Барского, лимузин выглядел не лучшим образом, поскольку краска на нем пооблупилась, а откидной верх сбился куколем.