Вот теперь мне нужно поднять вопрос, куда нам двигаться дальше из этой точки. Мы миновали прошлое, радуемся настоящему, а теперь, когда я предложу что-нибудь, мы двинемся в будущее.
– Ты видел мою жизнь, – говорит она. – А сейчас скажи, как, по-твоему, нам жить дальше.
– Мы что-нибудь придумаем, – говорю я.
– Это не ответ. Это просто надежда.
– Надежда и завела нас так далеко, не ответы на вопросы.
Она слабо улыбается:
– Позитивный взгляд.
Отпивает из чашки, и я вижу, что у нее на языке вертится следующий вопрос.
– Понимаю, это глупо, но… мне все еще интересно. Ты действительно и не парень, и не девушка? Я имею в виду, вот когда ты был в моем теле, ты не чувствовал себя… более комфортно, что ли, чем если бы был в теле какого-нибудь парня?
Меня забавляет, что она так много думает об этом.
– Я – это я, – отвечаю. – Мне всегда удобно – или не всегда, это как посмотреть. Просто я так живу.
– А когда ты с кем-нибудь целуешься?
– Да никакой разницы.
– А… занимаешься любовью?
– Слушай, Дилан не покраснел? – спрашиваю я. – Вот прямо сейчас у него не вспыхнули щеки?
– Ага, ты весь просто зарделся, – говорит Рианнон.
– Хорошая реакция. Потому что я – покраснел.
– Что, ни с кем?
– Было бы нечестно мне…
– Ни с кем!
– Развлекаешься? Очень рад за тебя.
– Извини, пожалуйста.
– Хотя… Была тут одна девушка…
– В самом деле?
– Ага. Вчера. Когда я был в твоем теле. Ты что, не помнишь? Кажется, был момент, когда ты могла бы залететь.
– Вот совсем не смешно! – давится она от смеха.
– Я всего лишь слежу за тобой, – говорю я.
Всего шесть слов, а тон разговора уже меняется. Мы становимся серьезнее. Будто ветерок подул или облачко наползло на солнце. Мы перестаем веселиться и некоторое время просто молчим.
– А… – неуверенно начинает она.
Но я не хочу слушать, что она скажет. Не хочу слышать ни о Джастине, ни о невозможности, ни о… ни о других причинах, почему нам нельзя быть вместе.
– Пожалуйста, не сейчас, – прошу я. – Давай останемся сегодня на счастливой ноте.
– Ладно, – говорит она. – Проехали.
Она спрашивает о других вещах, что я заметил за время пребывания в ее теле, и я рассказываю о родимом пятнышке, о разных людях, которых встретил в школе, о ее родителях. Сознаюсь, что вспомнил тот случай с Ребеккой, и клянусь, что это единственное воспоминание, которое я у нее подсмотрел. Я не рассказываю о своих наблюдениях по поводу Джастина, поскольку она и так помнит вчерашнее его поведение, неважно, принимает ли она его на мой или на свой счет.
Не упоминаю я и о том, что заметил легкие морщинки вокруг глаз да прыщики на лбу, потому что понимаю: она бы обеспокоилась, хотя на самом-то деле все эти мелочи лишь добавляют ей очарования.