Каковы были потери в битве при Геттисберге?
Линкольн собственноручно написал свою Геттисбергскую речь или ему помогали?
И еще дюжины три подобных вопросов.
Братьям, видно, кажется, что я нанюхался кокаина, а мать волнуется и суетится, потому что ей приходится каждый ответ искать в справочнике.
– Джефферсон… Дэвис… был… дважды женат… Его… первая жена… Сара… была дочерью… президента… Закари Тейлора…[15] Но Сара… умерла… от малярии… через… три месяца… после… свадьбы… Он женился… второй раз…
И далее целый час в том же духе. Наконец я прошу разрешения сходить в библиотеку поискать книги по данной теме.
Она с облегчением кивает.
Учебный день в разгаре, поэтому в библиотеке я один. Библиотекарша меня знает, а значит, знает, из какой я семьи. Ко мне она относится по-доброму, но о матери отзывается довольно резко. Отсюда я делаю вывод, что воспитательница детского сада – не единственная персона в городе, чьей работой недовольна моя мать.
Сажусь за компьютер и сообщаю Рианнон адрес библиотеки. Потом беру с полки «Кормежку»[16] и пытаюсь вспомнить, на какой странице закончил чтение в прошлый раз, когда брался за эту книгу некоторое время назад. Сажусь за стол у окна и начинаю следить за проезжающими машинами, хотя и знаю, что Рианнон появится не раньше чем через два часа.
Затем на часок отбрасываю свою одолженную жизнь и заменяю ее книжной. С тем и застает меня Рианнон; я так увлечен чтением, что в первый момент даже не замечаю ее появления.
– Гм! – слышу вдруг ее голос.
– Привет, – отвечаю я.
– Читателей здесь больше нет, вот я и подумала, что это ты.
Я не могу удержаться: искушение слишком велико.
– Простите? – отрывисто бросаю я.
– Это ведь ты, правда?
Придаю лицу Джорджа максимально растерянное выражение:
– Я вас знаю?
Теперь и она начинает сомневаться:
– Ой, извините. Просто я, э-э, должна была тут кое с кем встретиться.
– А как он выглядит?
– Я, мм, вообще-то не знаю. Мы договорились, э-э, в Сети.
Я хмыкаю:
– А разве тебе не надо сегодня в школу?
– А тебе ?
– Я не могу. У меня здесь встреча с одной очаровательной девушкой.
Она награждает меня уничтожающим взглядом:
– Ну ты и придурок!
– Извини, я просто…
– Ты самый настоящий… придурок.
Она всерьез рассердилась; да, пошутил, называется.
Я вскакиваю на ноги.
– Рианнон, ну прости, пожалуйста!
– Не надо было так делать. Это нечестно.
И она начинает от меня пятиться!
– Такое больше не повторится, обещаю.
– Просто не могу поверить, что у тебя хватило наглости со мной так поступить. Посмотри мне в глаза и повтори, что обещаешь.
Я смотрю ей в глаза:
– Обещаю.