Я про себя прошу прощения у Стива и Стефани и говорю:
– Но это же ничего не значит! Я имею в виду, если ты с кем-то встречаешься больше года, это может означать, что ты любишь его… но также и то, что тебя водят за нос.
Поначалу мне кажется, что я зашел слишком далеко. Я знаю, что Рианнон слышит мои слова, но не имею представления, что с ними дальше происходит в ее голове. Звучание слов, когда их произносишь сам, всегда отличается от звучания, когда просто слышишь того, кто говорит, потому что звук частично проникает в уши говорящего изнутри.
Наконец она произносит:
– Собственный опыт?
Смешно даже подумать, что Натан (а он, насколько я знаю, с восьмого класса не ходил на свидания) говорил бы, исходя из собственного опыта. Но она с ним незнакома, а это означает, что я могу быть больше самим собой, чем Натаном. Не то чтобы я тоже имел соответствующий опыт… Хотя он у меня и есть, но это – опыт наблюдения.
– Существует множество причин для того, чтобы не разрывать отношения, – продолжаю я. – Страх одиночества. Страх нарушить привычный распорядок жизни. Или ты предпочитаешь довольствоваться тем, что есть, потому что не знаешь, удастся ли подыскать более подходящую пару. А может быть, ты беспричинно веришь в лучшее, даже если знаешь, что он никогда не изменится.
– Он?
– Ну да.
– Понятно.
Сначала я не улавливаю, что тут ей понятно; ведь я, ясное дело, говорил о ней. Потом до меня доходит, к какому выводу ее подвело местоимение «он».
– Ты как с этим, нормально? – спрашиваю я, догадываясь, что, если представить Натана геем, он покажется еще менее опасным.
– Да, абсолютно.
– Ну а ты? – продолжаю дальше. – Встречаешься с кем-то?
– Да, – отвечает она. И бесстрастно добавляет: – Больше года.
– И почему же вы до сих пор вместе? Страх одиночества? Предпочитаешь довольствоваться тем, что есть? Беспричинно веришь в лучшее?
– Да. Да. И еще раз – да.
– Так что…
– Но он может быть таким милым! И я знаю, что в глубине души он меня любит, хоть и не осознает этого, знаю, что я для него очень много значу.
– В глубине души? Похоже на вариант номер два. Но настоящая любовь – как дыхание, она не требует глубоких размышлений.
– Сменим тему, ладно? Такие разговоры – не для вечеринок. Мне больше нравилось, когда ты пел.
Только я собираюсь подсказать ей другую песню из тех, что мы слушали в машине (надеясь, что я ее немного помню), как вдруг слышу за своим плечом голос Джастина:
– А это еще кто?
Если там, в кухне, он отдыхал душой, то теперь едва скрывает раздражение.
– Джастин, не волнуйся, он – гей.
– Ага, можно понять по одежде. И что ты здесь делаешь?