– Очень красиво, – одобрила Кейт и удивилась, насколько неестественными сделал эти простые слова ее американский акцент. – Чудесное место, – добавила она, решив, что ему будет приятно это услышать.
И не ошиблась. Стендиш расплылся в довольной улыбке.
– Хочется думать, что нам удалось создать атмосферу, способствующую исцелению больных, – сказал он.
– Наверное, люди выстраиваются к вам в очередь, – продолжила Кейт, чтобы не уклониться от темы. – Часто вы принимаете новых пациентов? Когда поступил по-следний?…
Левой рукой она старательно удерживала правую, которая в этот миг так и порывалась придушить свою хозяйку.
Одна из дверей была приотворена, и Кейт как бы между делом заглянула внутрь.
– Отлично, давайте войдем, – тотчас сказал Стендиш и распахнул дверь в довольно тесное помещение. – Ах да.
Стендиш узнал пациента и провел Кейт в палату.
Пациент вновь оказался не высоким и не блондином. Весь этот визит уже порядком раздражал Кейт: чем дальше, тем хуже.
Мужчина, ожидавший на стуле, пока санитар заправит ему постель, производил впечатление самого растрепанного и взъерошенного человека из тех, что встречались Кейт. Строго говоря, растрепанными у него были только волосы, однако растрепанность эта достигала той степени, при которой хаотично растрепанным казалось все его продолговатое лицо.
Судя по всему, ему вполне нравилось сидеть там, где он сидел, но в его довольстве просматривалось крайнее безразличие ко всему – казалось, удовлетворенность ему приносило в буквальном смысле полное отсутствие чего бы то ни было. Пространство на восемнадцать дюймов перед ним было совершенно пустым, и эта удовлетворенность брала начало (если она хоть откуда-то брала начало) от разглядывания пустого пространства.
Кроме того, создавалось впечатление, что он чего-то ждет. Произойдет ли это через мгновение, или через неделю, или после того, как обледенеет ад и «Бритиш телеком» наконец отладит телефонную связь, – ему явно было безразлично. Если случится – он готов, а если нет – он и так доволен.
Кейт нашла такую удовлетворенность невыносимо удручающей.
– Что с ним такое? – тихо спросила она и внезапно поняла, что говорит так, словно этого мужчины здесь нет, хотя он, возможно, вполне мог ответить самостоятельно.
И тут он действительно заговорил:
– О. Да, здравствуйте. Хорошо, спасибо.
– Привет, – невпопад ответила Кейт.
Впрочем, невпопад, кажется, заговорил все-таки он. Стендиш знаками показал ей, что продолжать разговор не стоит.
– М-м, да. Бублика достаточно, – сказал человек.
Он произнес эти слова таким безучастным тоном, будто просто повторял их за кем-то.