— Да ты что! Но ты хоть можешь предположить, кто это был? Француз или англичанин?
— Может, француз, а может, итальянец. Трудно сказать, я была так ошарашена. Да и он сказал всего несколько слов, а по одной фразе не угадаешь.
— А от Моро все еще никаких известий?
— Ни единого слова. Я обзвонила все места, где он бывает, но никто ничего о нем не знает.
Билл взял ее за руку. Он выглядел сейчас серьезно, как никогда.
— Послушай, любовь моя, пообещай мне не лезть в эти дела. Если уж тебе так необходимо пойти туда, тогда я пойду с тобой. Я могу изменить планы на сегодняшний вечер, и мы вернемся не очень поздно.
— Правда? Знаешь, я чувствую, что мне действительно нужно туда пойти. Я должна все выяснить. А вдруг это связано с Ги? У меня такое ощущение, что так оно и есть.
Билл недолюбливал Ги и не доверял ему, но чувство к Карен превосходило эту неприязнь. Такие люди, как Ги, постоянно находятся в некоем сумеречном мире, они исчезают, с ними происходят странные вещи, они занимаются нечистыми делишками, и лишь деньги и положение спасают их от тюрьмы. Конечно, Билл не мог помогать всем на свете, но для Карен у него всегда найдется время.
Он завел машину.
— Хорошо, я заеду за тобой в половине восьмого. Пообещай, что никуда не пойдешь без меня. Обещаешь? — Он улыбнулся, как бы отбрасывая всю ее нервозность.
— Обещаю, честное слово скаута!
Билл умело пробирался сквозь бесконечные заторы.
— Я забыл, куда ты едешь сегодня днем?
— Валлари, мое любимое место.
— Хотелось бы мне поехать с тобой, но многие мечтают о поездке на острова.
Карен немного успокоилась после того, как Билл пообещал составить ей компанию. После обеда она с туристами ехала в автобусе мимо цветущих лугов, в сторону соснового леса на невысоком холме возле залива Хуана. По пути она рассказывала им о Пикассо и гончаре Рами, с работ которого началась ее любовь к керамике. Они шли по длинным узким улочкам, полным разных фарфоровых лавок, и Карен говорила:
— Подождите, не покупайте ничего, пока не увидите настоящий фарфор и керамику Мадоры.
Затем они направились в церковь, где многие туристы решили просто посидеть и передохнуть на тенистой площади, в центре которой красовалась бронзовая статуя человека с овечкой в руках.
— Человек с овечкой, работа Пикассо, — сказала она. — А вон там — Храм Мира.
В отель она вернулась ужасно уставшей и полной дурных предчувствий от грядущей встречи в казино.
Добравшись до дома, Карен приняла душ и оделась, раздумывая, где им с Биллом пообедать — прямо в казино или где-нибудь еще уже после визита туда. Она была чересчур взволнована, чтобы заняться какими-либо приготовлениями. В сотый раз пробежалась расческой по волосам, подправила маникюр… До приезда Билла все равно оставался еще целый час.