– Слово русскому медведю ничего не стоит! – огрызнулся светловолосый ливонец.
– Вот как?! – зло усмехнулся сотник. – Что ж, придется научить тебя и перед медведем русским ответ за слово свое держать.
– Пощады просить не буду – бей!
– Велика радость – лежачего прибить! – скривился презрительно Григорий. – Нет уж, судьба у тебя отныне другая – на поводке у меня быть! – сквозь зубы процедил он и ухватил рыцаря за кольчугу. – Вставай, басурманин! В смерти твоей мне никакого толку нет, тем паче что ваша чухонская братия опять мордой в дерьмо угодила. Считай себя отныне рабом царя русского, пёс! – Окровавленный меч и наглый тон рыцаря задели Григория за живое. Эх, приложил бы его тогда казак Михайло, глядишь, кому-то из русских жизнь бы тем самым спас. Снова недобро усмехнулся: – Так что поедешь на родину медведей, фон Штаден. А там, глядишь, конюхом служить станешь или, может, пастухом. Это уж как твой новый хозяин пожелает, – Григорий перевернул ливонца на живот и стянул ему руки, одна из которых была безвозвратно искалечена, бечевой. – А уж кому тебя отдадут в работу – это пока дело темное. Вставай!
Отплевываясь кровью, ливонец привстал на колено, а затем и в рост поднялся. Покачнулся. Зло зыркнув на Григория, отвел взгляд:
– Мне есть что сказать тебе, князь…
– Да неужто? – ухмыльнулся Григорий. – Что ж, говори, выслушаю, так и быть.
– Это важно для твоих командиров. Отведи меня к ним.
– Быть по-твоему, – равнодушно кивнул сотник. – Только имей в виду: мои командиры злы как черти и в случае чего поджарят тебя, словно утку на вертеле. Так что лгать не советую. Тем более что Феллину, – он махнул рукой в сторону крепости и доносящегося грохота канонады, – со дня на день придется-таки спустить рыцарский флаг и сдаться на милость царя нашего батюшки. А чтобы секрет твой напрасным или худым не оказался, ты мне его по дороге расскажешь. Не понравится – утоплю в первом болоте. Сам знаешь: их тут немало.
Только на рассвете, вернувшись со своей героической сотней и пленными ливонцами на родную позицию, Григорий доставил Карла фон Штадена в деревушку, где расположился штаб русской армии. Вошел через широкие ворота во двор, отряхнул кольчугу, потопал, сбивая с сапог грязь. Тысяцкого, непосредственного командира молодого князя, в лагере не оказалось, и потому Григорий решительно направился прямо к полководцам.
– Спят? – спросил он у знакомого стрелецкого сотника, чьи люди несли нынче караул.
Бородатый стрелец смачно зевнул и вместо ответа спросил:
– Потрепали, княжич?
– Есть немного, – признался Григорий. – Так спят или нет?