Русским полководцам оставалось только продолжать изматывать врага да ждать очередных вестей из Москвы.
А ливонцы тем временем пытались пробиться к Феллину, и один из ночных рейдов застал русских врасплох. Конный отряд немецких наемников пришел со стороны Пернова. Он вылетел из-за леса, где на некотором расстоянии друг от друга проходили дозором две сотни русских дворян, одной из которых командовал Григорий Засекин. Держа копья наперевес, наемники врезались в два десятка русских новиков, объезжавших территорию, и почти тотчас перебили их. Бóльшая часть сотни пришла на выручку, но не сразу. Завязалась битва. Под яркой луной зловеще вспыхивали мечи и сабли, звенела сталь, оглушительно ржали кони, кричали смертельно раненные и падали под копыта вражьих и своих коней, после чего, растоптанные, замолкали навеки. Если бы не сотня Григория Засекина, подоспевшая вовремя, ливонцы одолели бы русских. Но, обойдя лес по следам противника, русская сотня молниеносно ударила ему в тыл. Половина наемников полегли на месте, еще часть спаслись бегством и рассыпались по окрестностям. Русские гнали прочь коварного противника. Кого нагоняли – добивали на месте.
Приметив конного ливонца, что опрометчиво выскочил на лунную дорожку и намеревался уйти, Григорий рванул за ним. Тот попытался скрыться в лесу, но упускать его в планы сотника не входило: уйдет сегодня – вернется завтра с другой стороны!
– Дерись, сукин сын! – преследуя ночного гостя, кричал Григорий. – Ну, дерись же со мной!
Когда стало понятно, что схватки не избежать, ливонец резко развернул коня. Всадники сшиблись на опушке приземистой дубовой рощицы. Меч неприятеля полоснул Григория по шлему, рассек кольчугу на плече. В ответ сабля русского князя ударила ворога по правой кисти, вскрыв кольчужную перчатку и отхватив два пальца. Ливонец вскрикнул, меч отлетел прочь. Второй удар Засекина пришелся по ребрам рыцаря, и тот покачнулся и повалился с седла.
Когда ливонец оказался на земле, сжимая покалеченные пальцы, Григорий тоже спрыгнул с коня. Он собрался уж было прикончить басурмана-налетчика, избавить от тяжких мучений, как вдруг рука сама собой дрогнула.
– Ты?! – занеся саблю над головой ливонца, только и смог вымолвить он.
Поверженным оказался старый знакомый – Карл фон Штаден. Засекин ногой прижал его к земле.
– Я тоже узнал тебя, князь, – с трудом дыша, прохрипел тот.
Меч его был обильно испачкан кровью. Русской – сомневаться в том не приходилось.
– Ты ведь слово дворянина давал! – еще сильнее придавив врага, рыкнул Григорий.