— Отведи этих коней к Марку, — приказал Бор. — Пусть накормит, напоит… Завтра в путь.
Из сарая появился Семён. Он как-то грустно глянул на своих новых товарищей и приблизился.
— Собрался? — громко спросил Прутика Бор.
— Да… у меня особо ничего и нет…
— Н-да… плоховато дело. Держи вот, — с этими словами северянин протянул Семёну несколько медяков. — Найди себе что-то потеплее. Дорога дальняя, ночи ещё пока холодные, сырые… Не охота возиться с больным.
Прутик взял деньги, несколько удивлёно поглядел на них, а потом торопливо поблагодарил.
— Завтра, — продолжал Бор, — чтобы с первыми петухами стоял у ворот в эльфийский квартал. Ждать не будем… Иначе побежишь сам. Ясно?
— Да, господин…
— Ты чего мямлишь? Не ел, что ли? — Бор вдруг повернулся к Первосвету и недовольно глянул на своего друга. — Ты чего тут стоишь? Я же сказал, отвести к Марку.
Потом Бор вновь вернулся к Семёну и безапелляционно сказал:
— Пошли чего-то перекусим.
Через полчаса они вдвоём зашли в известный трактир Корчаковой.
— Не робей! — шлёпнул Бор Прутика по плечу. — Я угощаю.
Откуда-то выскочили две румяные девицы. Кажется, они знали северянина. Провели его к окну и кинулись за снедью.
— Дохлый ты какой-то, парень, — хмуро пробормотал Бор. — И кислый… Случилось что?
Семёну не хотелось ничего рассказывать. Кто ему этот грубый вояка? Брат? Сват?
— Ты сам откуда будешь? Из каких краёв? — поинтересовался Бор, оглядываясь по сторонам, словно кого-то ища взглядом.
— Из Светолесья… я местный…
— А, ясно. А как в Посольский приказ-то попал?
— Знакомец подсобил.
— Это хорошо, — пространно заметил северянин.
Кажется, он кого-то увидел. Его лицо стало каменным, напряжённым.
Через минуту к столу приблизилась сама Зая Корчакова — хозяйка трактира. Она молча поздоровалась кивком и стала напротив гостей. Бор тут же поднялся и, полуобернувшись, кинул Семёну:
— Ты давай… поешь… попей… А мне надо вопросы решить… объясниться…
И он ушёл вслед за хмурой Корчаковой. Откуда-то вынырнула одна из румяных девиц. Она живо накрыла на стол, игриво поглядывая на Семёна. Тот тут же покраснел под натиском женских чар и сжался в комок. Девчушка тихо рассмеялась и отошла прочь.
Есть в одиночку да ещё не на свои деньги было неудобно. Семён, хоть и испытывал голод, старался знать меру в блюдах.
Прутик ел аккуратно, косясь по сторонам, словно опасаясь нападения со спины. Тут в его голове мелькнула мысль о том, а кто, собственно, будет рассчитываться за еду. Его мгновенно хватил ступор. Недоеденный кусок хлеба стал поперёк горла.
Прошло, наверное, минут десять, как в светлицу влетел какой-то здоровяк. Он живо окинул взглядом сидящих за столами и подскочил к одной из девиц.