— В Темноводье, значит? Тут и канийцы, и зуреньцы, и жодинцы… Я, конечно, могу показаться туповатым, но не намекаете ли вы, что слухи о неком Белом Витязе — это своего рода чья-то «игра»? И «игра» на чувствах людей…
Рожинов тихо рассмеялся:
— Это я и хочу сказать.
— Признаюсь, что о Белом Витязе услышал ещё в позапрошлом году, когда… когда был в Сиверии. Некие силы… э-э… из числа тех, кто восстал против Лиги, упоминали о нём.
Я намеренно не говорил всего. Не стоило распространяться о том, как мне попались бумаги Крюкова, капитана мятежного «Валира», найденные в его ларце, и на которых была обнаружена подпись «БВ».
— Кто же он такой? — спросил я прямо.
Рожинов развёл руками.
— Каковы его цели? — настойчиво продолжал я. — Неужто создание этого вашего «Тысячелетия благоденствия»?
— Эка ты хватил лишку! Думаю, что человек сей стремится к власти, пользуясь чаяниями людей. Тех же зуреньцев, канийцев… и прочих. И наверняка он действует не один. Уж слишком «тонкая игра». Да и одному такое не под силу… Чувствуется эльфийская рука «помощи».
— Чья? Эльфы-то тут причем?
— Ты плохо их знаешь, — нахмурился Рожинов.
Он сердито заходил желваками. Я заметил, как сильно заострился его нос.
— А разве можно говорить, что некто знает всё? И обо всех? — сыронизировал я, но Рожинов пропустил эту колкость.
Он тяжко вздохнул и вполне серьёзно продолжил:
— Люди видят в них — в эльфах — своё, близкое по духу. Гибберлинги — иное, орки — третье, люди племени Зэм — четвёртое… гоблины… ну, в общем, и так далее. Но все мы подгоняем образ эльфа под собственную картину… э-э-э… Ну, как бы пояснить? Меряем, так сказать, под себя…
Я с трудом сдержался, чтобы не съязвить. Как порой люди, бывает, часто принимают себя за эдаких мудрецов. И Рожинов, судя по всему, не исключение…
Внизу слышались весёлые бодрые разговоры отдыхающих виноградарей. Они подшучивали друг над другом, а то вдруг начинали обсуждать предстоящие работы.
Рожинов на секунду-другую прислушался к их мирным голосам, а потом вернулся к разговору с пришлым северянином.
— А разве можно говорить, что некто знает всё? И обо всех? — надменно улыбаясь, сказал тот.
— Люди видят в них — в эльфах — своё, близкое по духу, — попытался объясниться Рожинов. — Гибберлинги — иное, орки — третье, люди племени Зэм — четвёртое…
— И кто же из нас всех прав? Орки? Гоблины? Люди?
Северянину, судя по всему, была не интересна подобная тематика беседы. Спрашивал он больше из вежливости, чем действительно интересовался.
Рожинов сощурился, пытливо вглядываясь в лицо Бора. Через пару секунд раздумий, он всё же решил, как говориться, излить свою душу, то что «накипело» за все эти годы нелёгкой жизни.