Потом глазам предстала башня Великого Мага. Семён задрал голову, пытаясь увидеть её купол.
— Тятя, она до самого неба, что ли? — дёрнул Прутик отца за рукав.
Тот неопределённо пожал плечами и вздохнул.
И, наверное, вот именно тогда, Семён вдруг для себя понял, насколько интересен мир вокруг. Сколько ещё мест есть на свете, где он не бывал. Сколько диковинок, чудес. Почему-то казалось, что весь Сарнаут вот именно такой, как Новоград. Потом Прутик не раз бегал на пристань, слушал рассказы матросов, солдат, торговцев. В его голове рисовались дивные далёкие аллоды с их необычной природой и жителями. А древние строения, вроде джунских развалин, пирамид людей Зэм — в сознании Семёна вообще казались чем-то из ряда вон выходящим.
И сейчас, открывая книги, особенно эльфийские, он в первую очередь разглядывал иллюстрации, жадно впитывая каждую их деталь. Потемневшие от времени страницы, исписанные ровными идеальными буковками, томно «дышали» такой необычной силой и некоторой «магией», притягивающей пытливый разум паренька, словно муху на мёд…
— Не спать! — резкий подзатыльник вывел Семёна из заоблачного состояния.
Преподаватель грамматики сердито сверкал глазами. От его баса дрогнула штукатурка стен:
— Ты слышал, что я сейчас сказал?
— Извините, нет…
— Выйди вон! Вон! Я сегодня же доложу декану.
Семён послушно кивнул и направился к дверям, сопровождаемый шутками своих товарищей…
В самой столице было до жуткого грязно. На мостовой валялись клоки потемневшего сена, «яблоки» конского навоза, какие-то помои, кожура, ботва. Такое ощущение, что находишься на городской свалке. А ещё добавь слякоть, грязь, кое-где не растаявший лёд и снег, сырые каменные стены, поросшие тёмным мхом, угрюмые лица прохожих — всё смешалось в одну картину, приобрело один скучный серый оттенок.
Три дня Первосвет добирался из Сиверии до столичного порта. Корабль слегка потрепало, он попал в небольшую астральную бурю, но всё обошлось.
Гигант полчаса назад миновал ворота и сейчас стоял у фонарного столба, разглядывая разношёрстную толпу. Весеннее солнце слепило глаза и те болезненно слезились. После Сиверии, такая картина была весьма непривычна. Первосвет никого не искал, просто не знал, чем заняться. Дело в том, что его вызвали к самому Избору Иверскому по какому-то тайному «секретному делу», да такому, что командор зачитал эти последние слова из послания с торжественным шёпотом. Также там говорилось, что надо явиться в башню Айденуса к вечеру сегодняшнего числа. Корабль же прибыл в полуденный час. Так что времени до аудиенции было хоть отбавляй.