Через месяц Вера сорвалась. Она нашла вблизи одного из селений кем-то брошенное или потерянное облезлое пальто. Как назло, часом раньше они проходили по полузатопленному коридору, и Вера сильно вымокла в холодной воде. Она укуталась в это пальто. Приятное тепло разливалось по телу. Настроение подымалось. Вера не обращала внимания на удивлённые взгляды диггеров.
- Сними это, - потребовал Антончик.
- Зачем?
- Сними это, или ты потеряешь всё, что постигла.
Вера не понимала, о чём говорит бригадир:
- Я ничего не постигла.
- Если бы ты ничего не постигла, ты бы давно умерла от голода или простуды. Я тебе ещё раз повторяю: сними это! - бригадир потянулся, чтобы схватить за воротник, но Вера отпрыгнула от него и истерично закричала:
- Отстань от меня, отойди! Я его нашла – оно моё! Что хочу – то и буду носить!
Диггеры остановились и молча наблюдали за Верой, а та ещё больше разошлась:
- Что смотрите? Как вы надоели мне со своей тупой поэмой и дурацкими упражнениями! Я есть хочу, я мёрзну, мне надоело ходить!
Вера бы и дальше кричала, но Антончик развернулся и пошёл. Диггеры спокойно следовали за ним. Вера осталась одна, глядя вслед уходящим диггерам. Сделав усилие над собой, она сняла пальто и бросило его под ноги. Она догнала цепочку уходивших диггеров и, опустив голову, пошла за ними.
Вера старалась не смотреть в глаза диггерам. Антончик сам подошёл к ней и, положив ей на голову руку, тихо сказал:
- В ближайшем поселении Республики я тебя передам местному администратору. Там разыщут следователя, и он тебя где-нибудь пристроит.
На минуту Вера представила себе уютную приютскую комнату с весёлыми добрыми детьми, где у неё будет тёплая постель, настоящая еда; где она сможет учиться по учебникам и потом стать учёной, исполнив мечту своего отца. Но потом в её памяти всплыла мрачное лицо следователя. Нет! – она просто не сможет ему смотреть в глаза. Нет-нет! Только не это. Вера стала умолять бригадира:
- Анточник, прости меня, прости, пожалуйста. Только не прогоняй меня. Мне нельзя туда. Мне с вами надо.
Антончик не поменялся в лице, тогда Вера обратилась к остальным:
- Я вас очень прошу: простите меня. Вот увидите: я стану диггером, не прогоняйте меня.
Антончик серьёзно сказал:
- Ты сегодня в переходе подняла крик. Нам повезло, что нас не услышали враги или хищники. Следующая такая истерика может стоить жизни всем нам.
Он повернулся и пошёл дальше. Вера, опустив голову, поковыляла за ним.
4.
Вера с неприязнью смотрела на других детей-диггеров, которые, как будто издеваясь над нею, отлично высыпались, наедались несколькими слизнями и могли часами с воодушевлением учить и повторять Поэму. К ней дети относились, казалось, равнодушно. Однажды, вмиг проглотив свою порцию слизней во время привала, она забилась в угол, поплакать. Вера, откинувшись спиной к стене, смотрела на вытянутые распухшие ноги, думая, что не сможет больше на них встать. К ней подошёл Жак. Парень был старше её года на четыре: у него уже висели на поясе-юбке два секача и он уже имел кличку. Со стародавних времён диггеры с момента посвящения во взрослые, брали себе клички, и никогда уже не произносили в общении друг с другом имён.