– Что привезти из дальнего похода на «Чкалу»? – Вначале это ее смешило, муж радовался, что сумел вызвать улыбку, но потом от бесконечного повторения вопрос стал надоедать, уже казалось, что звучит он нелепо. Ничего не надо, только сам возвращайся! Почему не сказала этого вслух?! Каждое слово, каждый жест теперь приобрели особое значение: ей казалось, что, вспоминая все-все до мельчайших деталей, можно создать иллюзию, что Володя рядом с ней, и ничего не случилось, и он никуда не уходил. И сейчас зашуршит полог палатки… Потому что он вернулся.
В тишине послышалось шуршание.
Юлия вскрикнула, подалась навстречу, вглядываясь с надеждой в темную тень у входа. Луч фонаря в чьих-то руках мешал ей, Юлия искала за источником света Владимира… Не увидев его, отвернулась к стене, даже не интересуясь, кто пришел проведать ее. Слишком больно… Подруга только и сказала еле слышно: «Прости, пожалуйста…» Наталья понимала, что Юлии сейчас ничего не нужно, и чувствовала себя виноватой, принеся лишь разочарование. Какой ерундой и мелочью показались собственные мысли о приятеле, охраннике каравана, который никак не торопится назад. Они только и успели, что приглядеться друг к другу. А Юля своего мужа уже и не надеется увидеть снова. Нет, надеется, но слов «караван задерживается», «опаздывает», «непредвиденная остановка в пути» она не слышит, все жители станции осторожно выражаются именно так, опасаясь накликать беду. Сказанное слово – материально, говорила Наташина мама… А вдруг и в самом деле что-то случилось? Стоять на пороге, пригнувшись, было ужасно неудобно, да и те вопросы, которые привели ее к подруге, теперь заданы не будут. Что она может сделать? Только плакать вместе. Наталья всхлипнула, присела на край кровати.
– Юль, они обязательно вернутся… Все вернутся, правда!
Ведь слово материально, так мама говорила…
Сколько прошло времени? Что даст этот подсчет оборотов стрелки часов? Ожидание убивало, Юлия не могла спать – лишь один сон преследовал ее наяву: Володя, благополучно вернувшийся домой. Когда больше не было сил сидеть без движения на кровати, она бежала на платформу и вглядывалась в туннель. Оттуда тянуло сырым сквозняком, еле слышно доносились голоса с поста. И всё… Она стояла, прислонившись щекой к полированному мрамору стены, пока держали ноги. Кто-то заговаривал с ней, но она уже не понимала слов, смысл их терялся. До сознания доходили обрывки: «третий день», «вернутся», «на Чкаловской». Юля, едва взглянув на собеседника, рассеянно кивала, тут же поворачиваясь к темной сырой мгле, чтобы не пропустить ни звука. Если он вдруг послышится оттуда. Нет, никаких «если»! Надо просто еще немного подождать…