Привет, Зуев, скрипнув зубами, кивает Жучка. Мне бы на поверхность. И патроны заранее приготовленные постовому протягивает – стандартная плата за проход.
Только Зуев, язык без костей, тех патронов в упор не видит. Явно скучно балаболу у «гермы» куковать, вот и отводит душеньку, форсит перед сопляком своим. Вот теперь признал, лыбится. Никакая то не Победительница. Наше вам с кисточкой, Жученька, сосед дорогой! Квалификацию сменили? В сталкеры подались? Чую, скоро всем добытчикам окрестным туго придется! За рейд-другой весь хабар в пригоршне вынесете, ничего не оставите. Гля, покраснел, покраснел-то как! Угадал я, значит! Гы-гы-гы!
У Жучки и впрямь от ярости к лицу и шее кровь прихлынула. Так бы и приласкал сейчас говорливого постового фонариком по темени, да нельзя. И время уходит. Собрал Иван всю волю в кулак и отвечает ровным голосом: очень смешно. Садись, Зуев, «пять». А теперь, может, возьмешь патроны и пропустишь меня? Я, в отличие от тебя, бездельника, тороплюсь. Или мне к твоему старшому сходить, поинтересоваться, с какого ты, юморист, человека зря на пороге в «химзе» паришь?
Только и Зуев не лыком шит. Сходи, сходи, Жученька, отвечает, сделай милость. Старшой-то ведь тебя о том же спросит, что и мне сугубо интересно.
Это о чем же? – цедит Иван.
А о том, с чего ты, товарищ дорогой, на поверхность через нашу «герму» намылился? Аль на вашем Китае штурвал заклинило или петли проржавели? Может, послать малого в мастерскую за масленкой? Или лучше сразу за начальником безопасности, как считаешь?
Понял Жучка, что шутки кончились: услышав последние слова напарника, молокосос весь подобрался, ствол опущенный вновь поднимать начал. Не хватало и впрямь с безопасниками тутошними разбираться. Цапнул Иван Зуева под локоток и говорит: слушай, Вася…
Ну, положим, Витя, поправляет его Зуев.
Витя, покорно соглашается Жучка. Ты, вот что… отойдем-ка на два слова. Нечего твоему малому уши греть. Дело у меня на поверхности конфиденциальное. Интимное, можно сказать.
Интииимное, тянет тот с усмешкой. Никак не успокоишься, что Макарыч внучку не за тебя, а за Илюшку нашего отдает? Наверху решил невестушку сыскать?
Но все же отошел, не стал артачиться. Жучка же, изо всех сил изображая смущение и голос понизив, продолжает: не совсем. Хотя без Репки вашего, будь он неладен, тут и впрямь не обошлось. Черт меня дернул с ним «на интерес» поспорить!
Зуев заржал, ровно конь-людоед, которые, говорят, в районе Беговой водятся, где раньше ипподром был. Зажигалка? – спрашивает, вытирая слезы.
Она, проклятая, отвечает Жучка, старательно тупя глаза.