Мимо нее на волю стаями вырывались пузыри. Когда перед глазами немного прояснилось, Чармейн восхищенно замерла – так красиво большие блестящие пузыри переливались в солнечных лучах, когда парили на фоне зеленых горных склонов. Чармейн заметила, что почти все они лопались, долетев до ограды дворика, как будто натыкались там на какую-то невидимую преграду, однако некоторые плыли дальше и поднимались всё вверх и вверх, как будто собирались так и лететь веки вечные. Чармейн следила за ними глазами – вверх по коричневым скалам и зеленым склонам. Один из этих зеленых склонов и был, наверное, тот луг, где она повстречала лаббока, но какой именно – было не различить. Чармейн подняла взгляд еще выше, в нежно-лазоревое небо над вершинами. День был просто очаровательный.
К этому времени из кухни наружу валил ровный мерцающий поток пузырей. Когда Чармейн оглянулась посмотреть, что там делается, то увидела, что кухня уже не забита плотной пеной, но везде по-прежнему летали пузыри, а из очага набегали все новые и новые. Чармейн вздохнула и осторожно попятилась в дом, потянулась через раковину и открыла кухонное окно. Это было очень правильное решение. Из дома повалило сразу два потока пузырей, быстрее прежнего, и во дворе появились радуги. Кухня стремительно пустела. Вскоре Чармейн уже могла разглядеть, что у раковины теперь стоят уже четыре мешка с грязным бельем – на месте вчерашних двух.
– Вот гадость! – сказала Чармейн. – Дедушка Вильям, как мне получить завтрак?
Было приятно услышать из гущи пузырей голос дедушки Вильяма:
– Постучите по стене рядом с очагом, душенька, и скажите: «Завтрак, пожалуйста».
Оголодавшая Чармейн тут же побежала к очагу. Она нетерпеливо постучала по мыльной крашеной стене:
– Завтрак, пожалуйста!
После чего ей пришлось посторониться от возникшего в воздухе подноса и нащупать очки на груди. Посреди подноса стояла шипящая тарелка с яичницей с беконом, а вокруг теснились кофейник, чашка, подставка с гренками, варенье, масло, молоко, мисочка со сливовым повидлом и приборы в накрахмаленной салфетке.
– Какая прелесть! – воскликнула Чармейн и, пока все не успело замылиться, подхватила поднос и утащила его в гостиную.
К ее удивлению, здесь не осталось никаких следов вчерашнего чайного пира, который учинили они с Питером, а столик аккуратно стоял в углу, но в комнате было очень сыро, и по стенам толпилось довольно много заблудившихся пузырей. Чармейн прошла через гостиную к входной двери. Она вспомнила, что когда брала розовые и голубые лепестки для заклинания из «Книги Палимпсеста», то заметила в саду за окном кабинета стол и скамейку. Она понесла поднос за угол дома поглядеть, там ли они.