– Тряпки, – ответил Питер. – Сначала скажи мне, где взять тряпки. Известно ли тебе, что в кладовой появилось еще два мешка с бельем?
– Не знаю я, где тряпки! – в сердцах воскликнула Чармейн. – Какой сегодня день?!
– Сначала тряпки, – ответил Питер. – Чародей не отвечает на мои вопросы.
– Он же не знал, что ты здесь будешь, – фыркнула Чармейн. – Уже среда?
– Не понимаю, почему он этого не знал, – заявил Питер. – Он получил мое письмо. Спроси, где тряпки.
Чармейн вздохнула.
– Дедушка Вильям, – проговорила она. – Этот дурачок желает знать, где тряпки, скажите ему, пожалуйста.
Ласковый голос ответил:
– Представьте себе, душенька, я едва не забыл о тряпках. Они в ящике стола.
– Сегодня вторник, – сказал Питер и рывком выдвинул ящик, едва не стукнув им Чармейн прямо в живот. И сообщил, доставая оттуда кипы кухонных полотенец и тряпок: – Я точно знаю, что сегодня вторник, потому что отправился в дорогу в субботу и путь занял три дня. Довольна?
– Благодарю, – сказала Чармейн. – Так мило с твоей стороны. Значит, завтра мне, к сожалению, придется отлучиться в город. Возможно, на весь день.
– Как удачно, что я здесь и есть кому присмотреть за домом, правда? – сказал Питер. – Куда это ты собралась?
– Король, – сообщила Чармейн с большим достоинством, – попросил меня прийти помочь ему. Не веришь – прочитай.
Питер взял письмо и проглядел его.
– Ясно, – кивнул он. – Ты организовала все так, чтобы быть в двух местах одновременно. Остроумно. А раз так, будь добра, прекрати сидеть сложа руки и помоги мне перемыть всю посуду прямо сейчас, как только вода нагреется.
– С какой стати? Я ее не пачкала, – отозвалась Чармейн. Она сунула письмо в карман и встала. – Я пошла в сад.
– Я ее тоже не пачкал, – возразил Питер. – И это твой дедушка, а не мой разозлил кобольдов.
Чармейн молча метнулась мимо него в гостиную.
– Тоже мне приличное воспитание! – крикнул Питер ей вслед. – Ты просто лентяйка, вот ты кто!
Чармейн и ухом не повела и метнулась дальше, к входной двери. За ней увязалась Потеряшка, умильно путаясь под ногами, но Чармейн так злилась на Питера, что на Потеряшку уже не хватило сил.
– Вечно придирается! – бурчала она. – Как только ступил на порог, так и начал и не может уняться! Как будто у самого нет недостатков! – И она распахнула входную дверь.
И ахнула. Кобольды даром времени не теряли. Ни секундочки. Да, кусты они не состригли, потому что она им запретила, зато срезали все до единого розовые цветы и почти все бордовые и белые. Дорожка была устлана розовыми и лиловыми зонтиками гортензий, и было видно, что среди кустов лежит еще больше цветов. Чармейн издала яростный вопль и бросилась их подбирать.