Поволновался, когда делал и… почувствовал ком в горле, увидев облаченную в крестик Гелинию. Промолчал, чтобы не выдать глубину переживаний.
– Обещаю, Русчик, – пробормотала все еще оторопелая Гелиния. Во время посвящения она не ощущала ничего подобного, а сейчас… «Вот это «привязка»! Ну, милый, если Величайшая заревнует… а это…» – Это не посвящение? – Вопрос задала вслух, с трудом удержавшись от истеричного визга.
– Ты что, Гел? Я, по-твоему, враг тебе или себе? – Рус успокаивающе приобнял жену и показал свой амулет, выглядевший обычной прямоугольной пластиной, где в бронзовой оправе изумруд только угадывался.
Княгиня присмотрелась и поняла, что их «универсальные защиты» идентичны. Разве только от Русовой мощнее веяло Силой. Неожиданно всплыла типично женская мысль: «А мой-то гораздо красивее! – И она успокоилась. – Ой, какая я дура, прости, Величайшая! Как можно посвятиться неизвестно кому? Надо обязательно знать Имя».
– …Гнатику нашему враг? – меж тем продолжал Рус, и в его руке появился второй амулет. Роль цепочки у него выполнял эластичный шнурок – задушиться невозможно.
– Стой, Рус! – испугалась мать. – А если какой-нибудь бог обратит на него внимание?
– Гел! Сколько раз можно повторять? Это не пос-вя-ще-ни-е, это «при-вяз-ка». Да, необычная, но не более того. А бог обязательно даст ему склонность, не знаю, правда, какой именно. Давай поспорим? – Как будто пошутил, но прозвучало это серьезно.
– Слишком уж он маленький, наш Гнатик. Огонечек мой… смотри, как смешно чавкнул! Может, обойдемся талисманом? – На пухленькой ручке младенца болтался пучок непонятной травы.
– Одно другому не помешает, – решительно заявил Рус и неуловимым движением проколол сыну пальчик. Игнатий лишь тяжело, со скрипом вздохнул, крякнул и продолжил пребывать в царстве Морфея.
Гелиния не выдержала – прыснула:
– Кряхтит, как старый дед, Русчик!
– Теперь точно доживет до того возраста, – серьезно ответил Рус, а Гелиния только сейчас вспомнила странные намеки Грации. «Ой, она же говорила! Рассказать Русчику? – В голове сразу нарисовалась картина «зыбучей ямы», куда проваливается она, сын и муж с перекошенным от злобы лицом. Причем сама Гелиния падала насильно, вопреки собственной воле. – Нет! Раз Рус сказал, значит, так и будет! Показалось ей…»
Однако тревога не уменьшилась.