– Грех великий – живешь во грехе, – сказал Поп. – Ты! – он кивнул Пацану. – Скажи ему, что грех это великий.
– Да он знает.
– Не твоё соплячье дело, что он знает. Говори.
Пацан перевел. Шустрый повернулся к выходу.
– Стой, дурак, – сказал Поп.
Шустрый понял и остановился.
Поп открыл ящик стола и вытащил оттуда несколько ассигнаций.
– Больше дать не могу, – сказал он. И Пацану: – Скажи ему.
Пацан перевел. Поп продолжал:
– Ферд твой только срать у крыльца умеет, а гиг дурацкий развалится на первой же колдобине. Возьмешь мой шариот с кобылой. Эй, малый, ты говори ему, не стой с открытым ртом! Возьмешь моего ферда, черт с тобой … Деньги захвати все, какие имеются, бери шлюху свою, малого, и новоснесенное вражье отродье, и езжай себе. До утра не жди. Разбоя в округе большого нет, авось пронесет, только помолиться не забудь. В губернском городе не останавливайся, езжай дальше, и побыстрее. Всю ночь, и потом весь день. Если повезёт, доберешься до Иволги, это такой городок, там заночуете. Рта не открывай, притворись, что немой, пусть малый за тебя говорит. А то ведь удавят басурмана ненароком. … Езжай южными дорогами, там меньше канцелярствуют. За постой плати вперед, и не скупись. Всё, езжайте.
Шустрый выслушал перевод до конца.
– А если я останусь?
– Раньше надо было думать! – сказал Поп, и Пацан перевел. – Раньше! Принял бы веру, женился бы, отметился бы в полицейском участке, заплатил бы Барыне причитающееся за собственность – и всё, баба твоя, и дочурка твоя, и пасынок тоже твой. Но ты стал раздумывать да разгадывать – дораздумывался.
Шустрый возразил:
– Но ведь, согласно закону, я бы тогда был Креп Ост Ной.
– Это еще почему?
– Потому что женившийся на Креп Ост Ной тоже становится Креп Ост Ной.
– Это кто тебе такое сказал?
– Молодой барин.
– Вот же сволочь, – с чувством сказал Поп. – Нет, все наоборот. Во всяком случае, в нашей губернии. Ах сволочь! – Он строго посмотрел на Шустрого, а потом на Пацана. – Я этого не говорил.
Шустрый и Пацан кивнули одновременно.
– Езжай, езжай в свое басурманство. Если хочешь … тфу ты … И женись ты на дуре этой зловредной, иначе нехорошо ведь! Грех! Крести ее в свою басурманскую кахволическую веру и женись, прошу тебя. Всё! Я пойду пока попадью колотить, в разум приводить, иначе она завтра всем разболтает. Она и так разболтает, но поколотишь – может и не сразу опомнится. Ты этого ему не говори! … А, уже сказал? Эх … Всё. Чтоб я вас здесь не видел больше никогда. Всё, всё!
Он замахал на них руками.