До правого берега оставалось несколько метров. Серым, туманным утром над строительством появились «Юнкерсы». Началась длительная и ожесточенная бомбежка. Первую партию самолетов сменила вторая. Мостоотряд понес большие потери: пятнадцать убитых, двадцать пять раненых. Но работы не прекращались. Зенитки не давали «Юнкерсам» бомбить планомерно. Самолеты рассеивались, беспорядочно сбрасывали бомбы. Вода бурлила, кипела. Днепр волновался и шумел.
Мостостроители закончили мост в срок. Он и поныне стоит над тихими водами Днепра, ждет смены. И под рукой инженера-строителя лежит эскиз нового моста-красавца.
Мыслью Лазаревского неотступно владела идея создания мостов новых конструкций. Для претворения ее в жизнь у Александра Игнатьевича было достаточно опыта. Немало мостов, построенных им в разных районах Советского Союза, свидетельствовало об этом. Старый кожаный чемодан Александра Игнатьевича, постоянный спутник в путешествиях, ныне мирно покоящийся на московской квартире, мог бы рассказать немало интересного о тихих и бурных реках Урала и Сибири, о красоте волжских берегов, о тайге и степи, о звездных ночах Крыма и синих горах Кавказа.
Среди эскизов новых мостов бережно хранился номер «Правды», в котором был опубликован послевоенный пятилетний план — гигантская программа мирного созидания. За цифрами пятилетки творческому воображению Александра Игнатьевича рисовались новые гиганты индустрии, гидроэлектростанции, светловодые каналы, дающие земле невиданное плодородие, города-сады и магистрали, на которых будут торжественно звенеть металлом новые мосты.
Один из эскизов привлек особенное внимание Александра Игнатьевича. Возможно, это будет мост через Днепр вместо деревянного, построенного в горячие, боевые дни. Дуги его ферм легко вознесутся к небу; мощные устои выступят из воды легким строем изящных колонн и, раздваиваясь в вершине, дадут начало сводам двух арок. В утреннем свете этот мост, удивительно синий и тонкий, будет казаться невесомым. Вдохновение поэта и неумолимо точный расчет инженера вложит в него строитель. Чудесен он будет весной — в апреле и мае. Апрель — месяц бурных потоков и ледохода. Очистится река ото льда, пушистые тучи проплывут над ней, в воду заглянет веселое солнце. И оживет прибрежная береза, растрепанная метельными ветрами, остуженная морозами. Никли зимой ее ветви к земле, звенели в марте, оледенелые, ломкие, плакали, источая слезы, в апреле. Но пришел май и превратил печальную березу в молодую красавицу, белолицую, в легкой, точно из шелка, зеленой шали… Май на родной земле — веселый месяц, месяц-творец. Молодо и звонко зашагает он по земле, вызывая к солнечному свету, молодые злаки, побеги, белый цвет яблонь и вишен. В светлые тучи впряжет быстрые ветры и разошлет их на юг, на север, на восток и запад, напоит черноземы обильными дождями. И зазеленеют поля, в садах зазвучат тонкие флейты пчел, контрабасы жуков. И, разрывая тишь полей гулким свистком, взлетит на мост паровоз с медной звездой на мощной груди, и на ясной глади реки замелькают силуэты тракторов и комбайнов. А мост запоет величавую песню металла, и она дойдет до степных вышек высоковольтной линии, до цветущих белизной садов. И, как эхо, зазвенят молотки деревенских кузниц. И блистающий на солнце плуг отвалит жирный пласт чернозема.