Гольд долго шелестел газетным листом.
В стрельчатом окне блеснул солнечный луч. Он прорвался из-за облаков, скопившихся над крышами города, нашел подвальчик «Веселого Августина», скользнул мимо железных решеток окна и упал на истертую плиту пола, заиграв на ней золотым зайчиком. Однако игривость его нисколько не повлияла на портреты старых посетителей бара — они по-прежнему неодобрительно смотрели на Гольда.
— Здравствуйте, инженер! — басовито отдалось под сводами.
Гольд торопливо оглянулся. В зал входил рослый, спортивного вида молодой американский офицер. Лицо его, покрытое густым оливковым загаром, полное и холеное, выражало свойственное преуспевающим людям самодовольство; глаза, глядящие на все равнодушно и холодно, мимолетно задержались на Гольде. На груди офицера пестрели ленточки боевых наград, хотя по виду их владельца нельзя было заключить, что он сидел в окопах, переносил тяготы армейской походной жизни, которая накладывает на облик бывалых воинов своеобразный отпечаток. Это был типичный представитель «золотой молодежи», любитель хорошо поесть, выпить и приволокнуться за женщинами.
— Здравствуйте, Хоуелл! Рад вас видеть.
Гольд протянул офицеру свою костлявую руку.
— А я не особенно рад! — блеснув оскалом белых крепких зубов, ответил Хоуелл, с силой пожимая руку Гольда. — С вами, вижу, не сделаешь хорошего бизнеса.
На желтом лице Гольда мелькнула болезненная гримаса.
Не забывайте, капитан, мы с вами не на ринге и я не ваш противник. Вы, кажется, хотите сломать мне руку.
Хоуелл презрительно усмехнулся:
— Извините, инженер, все забываю, что вы сделаны из хрупкого венского материала. Ну ладно, забудем это. Я хочу с вами кое о чем переговорить. Сегодня я видел Августа, Гольд. Он одобрил мое решение: привлечь к борьбе с Лазаревским вас. Это политика, но, кроме того, и бизнес. Я не отделяю бизнеса от политики. Лазаревский — коммунист, следовательно мой злейший враг. Он своим строительством может помешать нам сделать большие дела. Давайте, Гольд, одновременно делать политику и деньги.
— Не возражаю, — ответил Гольд.
— Конечно, лучший из всех возможных бизнесов — это война. Сочащийся кровью, блистающий золотом, великолепный бизнес. Но пушки отгремели, когда я начал…
— Да-а-а, — задумчиво протянул Гольд, быстро взглянув на офицера. — Вы, Хоуелл, далеко пойдете.
— Поэтому я предлагаю вам работать со мной в тесном контакте, — сухо произнес Хоуелл. — Вы не останетесь в убытке.
— Я забрал перила у Лазаревского.
Хоуелл усмехнулся.
— Это укус блохи.
— Тем не менее вы советовали мне это сделать.