– Почти.
– Правда, – заговорил доктор Зет измученным голосом. – Если ты мне расскажешь правду, я отдам флешку. Мне необходимо знать.
Сай посмотрел на меня, потом на доктора Зорбу:
– У нас нет времени. Они уже знают, что мы здесь. И придут за нами. – Он бросил взгляд на меня. – За всеми.
– Тогда изложи краткую версию, – предложил доктор Зет.
Сай мгновение-другое подумал, потом кивнул:
– Хорошо. Но вам лучше сесть, профессор.
Доктор Зет уселся рядом со мной на кушетку, обитую потертым зеленым бархатом. Уверена, она видела и лучшие дни. Не сомневаюсь также, что профессор нашел ее на гаражной распродаже, как и остальную мебель в доме.
Доктор Зет был скромным человеком, хотя и завоевал множество научных наград – и премию Хаббарда, и награду за работу в области молекулярных полей, и международную премию Балзана. Он был самым уважаемым ученым в своей области задолго до того, как стал профессором. Ожидалось, что он однажды получит и Нобелевскую премию – за результат тридцатилетних исследований чувствительных к кальцию клеточных белков и расшифровку их биохимического языка. Но он уже больше года был одержим недавно пойманными радиосигналами, необычайно регулярными, которые исходили от неизвестного объекта в галактике М82. Этот сигнал обнаружил Люциус Брамбергер, известный астрофизик, старейший и самый близкий друг профессора Зета, и они вместе принялись исследовать аномалию и гипотезу палеоконтакта Эриха фон Дэникена.
Брамбергер бесследно исчез через семь месяцев после того, как впервые поймал сигнал. Доктор Зет продолжал его исследования, веря, что они помогут отыскать пропавшего друга. А потом кто-то намекнул ему, что правительство скрывает сведения о метеорите, упавшем в особо охраняемой зоне Антарктики, в заливе Халли. Доктор Зет собрал вещички и отправился туда. Когда же вернулся, еще больше погрузился в работу. Он ведь искал именно этот метеорит с момента исчезновения доктора Брамбергера, потому что был убежден: судя по траектории, радиоактивным данным и спектру отражения, метеорит происходил оттуда же, откуда шел сигнал.
Профессор продолжал читать лекции, не давая повода для лишних вопросов. Но все остальное время доктор Зет проводил в лаборатории, изучая добытый образец и накапливая данные. Он сразу рассказал о камне мне – но никому больше, насколько я знала. Он был убежден, что если узнает о метеорите достаточно много, то отыщет путь к старому другу.
И теперь, надеясь, что Сай дарует ему прозрение, которого он ждал пятнадцать месяцев, доктор Зет нервно сжимал руки и ерзал по кушетке. Я никогда не видела его таким встревоженным. Даже узнав, что ЦРУ охотится за его камнем, он не терял уверенности и не позволил угаснуть насмешке во взгляде, готов был принять любой вызов. Похоже, ничто не могло испугать доктора Зета. Потом профессор понял, что действительно приблизился к чему-то особенному, и теперь, видя, что ответ вот-вот прозвучит, он нервничал в ожидании слов Сайруса.