Последние слова «казак же» вывели из минуты слабости, говорю себе: «Будем драться, теперь я один, не попадет вражина-немец». Оживился, сбросил гнет отчаяния, бросаюсь к орудию, на прежних данных стрельбы, лишь прибавив прицел на четыре деления, открыл огонь. Начав стрелять, окончательно пришел в норму, тут же опомнился: стой, стрельбой в белый свет фашиста не убьешь, своим можешь беды натворить. Связываюсь, чтобы доложить о случившейся беде, оттуда:
– Почему не отвечаете? Кто стрелял? Кто дал команду?
– Я стрелял. Телефонист дал команду, убитый Ленька.
К телефону подходит комбат:
– Как случилось?
Сбивчиво, перескакивая с одного на другое, докладываю:
– Ходил фонарь зажигать. На ОП обрушились мины.
– Вас двое осталось?
– Один.
– Как один?
– Зеленков убит, раненые ушли.
– Утром подмогу пришлю.
– А ночью?
– Некого, потерпи. Стреляешь здорово, последние данные откуда взял?
– У Лени, у мертвого.
– Понимаю. Больше так не пали, накажу.
В трубке затрещало, связь оборвалась, потом узнал, «Первого» вызвала «Заря», мне туда хода нет. Через некоторое время:
– Слушай мою команду, по пехоте противника прицел 44, угломер… Осколочным, пять снарядов, беглый! Запомнил? Лупи.
Побежал к орудию, сам себе приговариваю, вот тебе беглый, вот тебе скорее. Вместо 5–6 секунд, как было раньше, затрачивалось не менее 15–20. Доложил по телефону.
– Видим, хорошо легли. Будь на приеме, – сообщает связист, – подзаметили крупную дичь.
– Под какую дробь?
– Наверное, осколочным.
Лихорадочно навинчиваю колпачки, готовлю снаряды. Один, как перст, жутко.
– По пулемету, прицел 48, осколочным, огонь!
Бегу к орудию, устанавливаю данные прицела, навел, подготовил снаряд, зарядил, уточнил наводку, шнур, выстрел. Иду в землянку, докладываю, оттуда:
– Правее 0-04, огонь!
Снова к орудию, кое-как отстрелялся. Внедряю рацпредложение: батарейки располагаю под стенку орудийного окопа, трубку на голову, телефон поставил на лафет. Вновь приказ на открытие огня, выполнил медленно, но быстрее прежнего, опять меня обстреливают, батарея озарилась взрывами артснарядов.
– Не попадешь, я тебе сказал! – ору, придав себе храбрости, залезая под пушку. Услышал громовые раскаты с позиции третьей батареи нашего полка, она повела огонь по обнаружившейся немецкой артиллерии.
Эврика! Что если трубку привязать к голове так, чтобы микрофон был у рта, клапан включения прижать наглухо, замкнув электроцепь. Руки освободились, обязанности телефониста упрощены. Колпачки снарядов надвинтил, совсем снимать нельзя, ибо взорвусь, снаряды уложил под ноги и на колени. Операции заряжающего сократились наполовину, только замкового никак не упразднишь. Не беда, руки освободились за двоих, замкового и наводчика. Боевой расчет 4-го орудия в полном составе! Сам дневальный, сам дежурный, сам товарищ старшина, только в лес на пост некого поставить, на нет и спроса нет. Вдруг прямо в ухо: