После налета решил быстро отходить к лиману, в камыши, только не засадить бы десятитонную махину в болото. Нам в училище преподавали, что СУ-76 имела особенность: благодаря низкому удельному давлению на грунт она могла успешно передвигаться в лесисто-болотистой местности, сопровождая пехоту там, где не могли пройти средние танки и другие самоходные орудия. Надо использовать это преимущество.
Ползком, по-пластунски, вылез, где повыше. Замер, жду, когда оживет огневая точка. Вот он где, вижу возвышение. Каждому ставлю задачу, разъясняю пути исполнения. Выскакиваем на песчаный холм, фриц как на ладони, бьем по дзоту. Перелет. Недолет. Фу, пропасть, сказывается волнение, но молчу, ругань не к месту. Есть попадание, огонь, огонь! Пора сматываться, гансы с удовольствием променяют пулемет на самоходку. Механику-водителю командую по внутренней радиосвязи и сигнальными лампочками: «Задний ход, вправо, еще вправо». По бывшей огневой позиции, по вероятному пути отхода, сразу обрушен шквал огня, немец не дурак, разбирается в нашей тактике. Но мы отошли по невероятному пути, в камыш, к лиману, этим и спаслись. На НП волнуются, целы ли? Как ни в чем не бывало, воюем с лягушками. Радирую комбату:
– «Дон» задачу выполнил, прием.
Подключился наблюдательный пункт, хвалят. Чувствуется, что немец на издыхании, по его огневым точкам бьют полевая артиллерия и самоходки, готовимся к штурму, наша берет.
К исходу дня из-за моря показываются штурмовые Ю-87, над ними взад-вперед, кругом, вверх-вниз, как будто играются, носятся «мессеры». «Ястребков» не видно, давно такого не было. «Во-оздух!» – слышится кругом.
– Идут бомбить тылы, – определяет Святкин.
– Сколько их, смотри, смотри, поворачивают, – указывает Шустеров, пытаясь пересчитать самолеты.
Рев зениток, гул моторов, вой падающих бомб, взрывы, взрывы, первая волна пикировщиков обрабатывает тылы. Следующая группа сбрасывает бомбы уже ближе, еще ближе. Песчаная коса в разрывах, окутана облаком дыма, кажется, что море соединилось с лиманом, накрыло и погребло под смерчем все живое на мертвом песке.
– Нас миновало, – успел выговорить Василий.
Увидев новую волну бомбардировщиков, заорал сполошным голосом:
– Это наши, берегись!
И упал на дно самоходки. Святкин пытался выскочить из машины, я задержал, там неминуемая смерть. Почему не подумал, что и в установке не спасемся, не знаю. Из брюха бомбардировщиков отделялись черные точки, которые быстро превращались в огромные, зловещие капли и с раздражающим душу визгом устремлялись к земле. Три пикирующих «Юнкерса» с заунывным воем, ориентируясь по прежним взрывам, кладут бомбы точно вдоль нашего переднего края, одна досталась нам, упала впереди пушки рядом с лобовой частью. Что было дальше, уже не видели, не слышали, очнулись вверх ногами.