…Пьер сиял. Он подарил людям праздник, по сравнению с которым приезд субботнего луна-парка был просто надоевшим балаганом. Зато книга стала праздником для всех. Мне поднесли фотоальбом с очень удачными фотографиями Тюлля. Я с выражениями предельной благодарности принял его. Но людям хотелось, чтобы я радовался еще больше.
– Вот здесь, смотрите (на снимке был запечатлен интерьер хлева с лежащей посреди породистой коровой), вам не кажется, что это похоже на Россию?
– Да, похоже: сено, люди. Но корова – французская.
– Корова французская?
Я не знал, как им объяснить, что и раньше-то такие породистые коровы водились только на ВДНХ. Но почему-то уперся:
– Да, корова французская.
– А люди, они похожи на русских, правда?
– Конечно. Очень похожи.
Альбом был вручен мне с дарственной надписью.
Но меня ждало еще последнее испытание: дело в том, что с того самого звонка Пьера в электричку я решил привезти ему русское издание «Острова…». И эту книгу я довез. И, как умел, подписал: «Пьеру Ландри. Человеку мечты и силы». И в какую-то минуту я достал эту книгу из рюкзака и подарил ему.
– Так и так, – говорю. – Это я привез специально для вас.
Он прочитал посвящение, и на глазах его показались слезы. Черт возьми, он был тронут до глубины души!
– Знаешь, – сказал он, отерев пальцем слезы под очками. – Иногда мне кажется, что ради таких моментов я и затеял все это дело…
И тут уже я пал жертвой его неумолимой щедрости.
– Какую книгу ты хочешь? Выбирай! – вскричал он.
– Я уже выбрал, вот: фотоальбом Николя Бувье и очень красивую, самодельную книгу местной художницы для моей дочери.
– Ну, этого мало, – резюмировал Пьер. – Хочешь полное собрание Малларме?
– Нет, – честно сказал я. – Боюсь, чтобы читать Малларме, мой французский слишком примитивен…
Тут Пьер снова стал Пьером.
Он отвел меня к барной стойке и, вкладывая все свои могучие душевные силы в произносимые слова, сказал:
– Знаешь, почему я хочу тебе подарить эти два тома? Однажды, когда дела у меня шли не лучшим образом, я взял вот эту книгу, – он взял в сильную ладонь второй том, – и прочитал письмо Малларме Верлену. И после этого я записал в своем дневнике…
Тут Пьер порылся под стойкой и действительно извлек оттуда дневник, раскрыл его и с чувством прочитал написанное. Честно говоря, я уже ничего не в силах был понять.
– Вот, – сказал Пьер. – Поэтому возьми. Придет трудная минута, и ты вспомнишь Пьера Ландри… Ты найдешь тут опору…
Отказать ему было невозможно.
Действительность плыла у меня перед глазами. Танец «желтых бабочек» давно был завершен, но люди и не думали расходиться. Теперь они хотели общаться друг с другом. Пьер достал еще ящик вина. Здесь он крутил ось мира и хотел, чтобы люди радовались…