Там эти пакеты еще раз переделываются; их вес увеличивают вдвое. Кроме первой обертки их зашивают еще во вторую из сырой бычьей кожи, которую сшивают тоненькими ремешками, выкроенными из той же кожи. Кожа эта, высохнув, уплотняется и становится твердой, как деревянный ящик. В такой упаковке, именуемой «сурон», хинная кора отправляется в Европу.
Энтузиазм каскарильеро. — Роща хинных деревьев. — Полный успех. — Отказ повиноваться. — «Это пятый день». — Опять канаемэ. — Лагерь. — Разочарование индейцев. — Маркиз болен. — Лесная болезнь. — Шестьдесят килограммов добавочного веса эльзасцу. — Все за одного и один за всех. — Энергия больного. — Отвратительный обед. — Шарль за повара. — Реванш дезертиров. — Летаргия. — Ассаку, индейский яд. — Сонное или смертельное? — Проснутся ли они?
Вернемся теперь на плоскогорье Сиерры да-Луна, где наши путешественники, искатели хинных деревьев, нашли первый образец настоящей хины, превосходнейшей калисайи.
Увидев первое дерево, сеньор Хозе на мгновение обезумел от радости. Покинув своих товарищей, он кидается прямо вглубь чащи, то быстро бежит вперед, то останавливается, скрывается на время, затем вскоре издает крик радости, потом принимается петь или говорить сам с собой с необыкновенным возбуждением.
Это настоящий лихорадочный бред, но только не из тех, которые излечиваются хиной. Это безумный бред настоящего каскарильеро, нашедшего свой хинный прииск, так сказать хинную руду или россыпь, лихорадочный бред, во всех отношениях сходный с тем, какой испытывают золотоискатели, когда они после неимоверных трудов наконец находят россыпь — предмет их самых страстных мечтаний. Это неистовый бред человека, восторжествовавшего, наконец, над всеми препятствиями и видящего осуществление своих надежд, еще более счастливого тем, что он исполнил свой долг и победил неизвестность, чем даже предвкушением предстоящего обогащения.
Его товарищи несравненно спокойнее встретили это открытие, потому ли, что они не вполне оценивали всю его важность и значение, или же потому, что по своему европейскому происхождению они при виде этих деревьев испытывают меньшее волнение, чем при виде золотой россыпи. Вид такой россыпи, блестящего золотоносного песка, сверкающих золотых зерен действует поистине опьяняюще на цивилизованных людей, как бы спокойны и уравновешенны они ни были, как бы бескорыстно они ни относились к благам сего мира, тогда как вид этих природных богатств, этих прекрасных деревьев или животных, иногда представляющих собою несравненно большие богатства, оставляет их равнодушными и нимало не волнует.