Но дни шли, не принося перемен. Надежда слабела, и пылкие стремления сжигали самих себя, оставляя лишь слабо тлеющие искры в груди, пока Бабалачи не раздул их снова в яркое пламя. Бабалачи был морской разбойник, настоящий оранг-лаут, живший в дни благополучия набегами и грабежом побережий и кораблей и зарабатывающий пропитание честным и скучным трудом, когда приходила невзгода. Он набрался опыта и мудрости во многих странах, а присоединившись к Омару Эль-Бадави, притворился крайне благочестивым. Он был храбр и кровожаден без всякой рисовки и ненавидел белых людей, мешающих резать, похищать, поджигать и торговать рабами, что является единственными занятиями, достойными настоящего моряка. Он понравился бесстрашному Омару Эль-Бадави, предводителю брунийских пиратов, и был верным его товарищем долгие годы удачного разбоя.
Когда же эта продолжительная карьера убийств, грабежей и насилий получила первый серьезный отпор со стороны белых людей, он твердо стал за своего вождя, смело глядел на рвущиеся ядра, не устрашился пламени горящего укрепления, смерти товарищей, криков женщин, плача детей; не устрашился гибели и разрушения всего того, что казалось ему необходимым для счастливой и славной жизни. Ясно видя неизбежный конец, он продолжал драться с бешеной энергией. Когда настал конец и взорвался пороховой склад, Бабалачи пошел искать своего вождя. Он нашел его полумертвым и слепым, оставленным всеми за исключением дочери Аиссы; сыновья пали еще раньше, как подобает храбрецам. С помощью мужественной девушки Бабалачи отнес Омара в легкий челнок и благополучно скрылся вместе с немногими товарищами. Пробираясь через темную и молчаливую сеть протоков и заливов, беглецы слышали крики матросов с канонерки, бравших приступом пиратскую деревню. Аисса, сидя на высоком юте и держа темную, налитую кровью голову отца у себя на коленях, взглянула на Бабалачи бесстрашными глазами.
— Они не найдут там ничего, кроме дыма, крови, трупов и женщин, сошедших с ума от страха, — печально проговорила она.
Бабалачи, сжимая правой рукой глубокую рану на плече, ответил с грустью:
— Они очень сильны. Борясь с ними, мы можем только умереть. И все-таки, — добавил он с угрозой, — некоторые из нас еще живы! Некоторые из нас еще живы!
Одно время он мечтал о мщении, но его мечты были рассеяны холодным приемом султана Сулу, у которого они искали приюта и который оказал им презрительное и брезгливое гостеприимство. Пока Омар, с помощью ухаживающей за ним Аиссы, оправлялся от ран, Бабалачи усердно подлизывался к высокому властителю, простершему над ними длань защиты. Однако когда Бабалачи осторожно предложил ему грандиозный и прибыльный набег, который должен был опустошить остров от Терната до Ачина, султан прогневался.