— Мисс Эффингтон?
Ее собеседник выжидающе смотрел ей в лицо. В любой другой момент Пандора с удовольствием поговорила бы с гостями, но этим вечером она не могла найти силы для светской болтовни.
— Простите меня, пожалуйста, — произнесла она с извиняющейся улыбкой. Я отдала невинность мужчине, который, как я думала, любит меня, а оказалось, что он просто хотел вынудить меня выйти за него замуж, поэтому у меня нет желания вести пустые беседы с малознакомыми людьми. — Я только что вспомнила, что мне нужно идти.
Пандора вежливо кивнула и пошла прочь, старательно изображая на лице озабоченное выражение.
Она прошла сквозь толпу гостей, едва ли замечая приветствия, несущиеся со всех сторон. Даже когда дочери Джорджины — Кассандра и Филадельфия, ее кузины и почти ровесницы — попытались заговорить с ней, она извинилась и пошла прочь. Они сгорали от нетерпения поговорить о Максе, а ей этого вовсе не хотелось, хотя все ее мысли были только о нем.
Как она раньше не поняла! Макс хотел выиграть. И только.
О Боже, как больно это сознавать. Она никогда не думала, что эта мысль может так сильно ранить ее, и не представляла, как дальше будет с этим жить. Ей казалось, что у нее из груди вырвали сердце. Горючие слезы жгли ее, и она пыталась не разрыдаться. Пандора гордо приподняла подбородок. Она не прольет ни единой слезинки! Во всяком случае, здесь. При людях.
Сколько будет длиться эта мука? Сколько еще пройдет времени, прежде чем она обретет душевное равновесие?
Когда она снова станет сама собой?
Пандора взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги и задумчиво сделала глоток. Слезы тоже были для нее новым ощущением. Она никогда раньше не плакала из-за кого-либо и вообще не могла вспомнить, когда плакала в последний раз. Любовь принесла ей разнообразие неизвестных ранее неприятных чувств: смущение, ревность и эту острую душевную боль.
Пандора окинула взглядом заполненный гостями зал для танцев. Макса не было видно, но она сомневалась, что он поступит как порядочный человек и вернется в Лондон.
Овладев ею, он таким образом добился победы и не уедет, не потребовав приза.
Пандора старалась не думать об их предстоящей встрече. Что он скажет?
И что скажут все вокруг? Ее удивляло, что присутствующие на балу еще не судачат о ее падении. Она привыкла быть в центре сплетен, но была уверена, что Макс никогда не предаст огласке то, что произошло между ними. Тем не менее она не могла отделаться от неловкого чувства, будто каждому известно о случившемся в конюшне. Может, она изменилась и теперь все видят свидетельства ее порочности?