Марион поежилась. Где-то задним умом она подумала, что звезды очень красивые, а она перед ними совсем крохотная.
Его руки схватились за пояс ее колготок и стали стягивать их вниз, вместе с трусиками. Марион не сопротивлялась.
– Боже, детка, да ты та еще штучка, – произнес он. – Настоящая секс-машина.
Она посмотрела на него пустыми глазами, спрашивая себя, взглянул ли он на нее хоть раз. В ней не было ничего привлекательного. Маленькие груди и почти полное отсутствие бедер. Она была слишком худая и жилистая. Роджер часто жаловался, что на ней нет ни одного мягкого места, только мышцы и сухожилия. Ей встречалось множество молодых людей с фигурами гораздо более сексуальными.
Жеребец стянул свои трусы. Его напряженный член распрямился. Он был огромным, фиолетовым, чужим и карикатурным. У Роджера он был, по крайней мере, не таким большим.
Марион отступила на шаг, но было уже поздно. Мужик потащил ее к одеялу, на ходу примериваясь к ее грудям и делая ей больно.
– Детка, детка, детка, – бормотал он низким шепотом, – детка, детка, детка…
Она постаралась отключиться от этих звуков.
– Поцелуй же меня. Давай, детка, не стесняйся. Потрогай меня. Ну, давай же.
Он накрыл ее рот своим, как будто хотел подбодрить ее. А потом схватил ее руку и поместил ее на свой член. Марион скорчилась от ощущения этой плоти, пульсирующей в ее руке. Член был живым. Ей бы следовало захотеть его, получить от него удовольствие. Следовало закричать во весь голос: да, да, трахни меня…
Марион захотелось бежать куда глаза глядят.
– Ты сосешь, детка? – Мужик взял ее голову в свои руки. – Не стесняйся. Проглоти меня всего. Тебе понравится мой прибор.
Прежде чем Марион успела как-то среагировать, он нагнул ее голову вниз. Теперь его член терся об ее щеку, наполняя ее ноздри удушающим запахом мускуса.
– Ну, давай же, чего ты ждешь, детка? – В первый раз в его голосе послышалось нетерпение.
Поцелуй мальчика. Давай, Марион, ты знаешь, чего я хочу. Будь умницей и открой ротик. Поцелуй мальчика. Поцелуй папиного мальчика.
Она подняла голову, и ее вырвало прямо ему на колени.
– Гребаный Иисус! – Мужик отпрыгнул назад, с яростью глядя на нее.
Марион упала набок – ее продолжало рвать, и от рвоты исходил резкий запах виски. Плечи ее дрожали. Она согнула свое маленькое тело и сидела так до тех пор, пока не опустился черный занавес, который закрыл все образы и крепко запер все воспоминания.
Торопливым жестом она потянулась к своей одежде.
Разозленный и возмущенный мужик бросился на нее. Она не думала и действовала совершенно инстинктивно. После пяти движений жеребец остался извиваться на земле; ему не хватало воздуха даже на то, чтобы ругаться. Набросив одежду, Марион схватила ключи от грузовика и сказала ему, что он найдет свой драндулет возле бара. После этого залезла в кабину, включила зажигание и отправилась по длинной и пустой дороге.