Долго играл он с маленькой дочерью, и не было в его жизни минут счастливее. Когда девочка устала, нянька унесла ее в детскую. А он велел подать карету. Бал, лесть придворных, лукавые глаза Мари Нарышкиной — всё это его уже не интересовало. Законные дочери умерли, но Господь не оставил его в несчастье. Теперь ему есть для кого жить.
Александр Павлович боготворил Софию. Даже после того как он порвал отношения с Нарышкиной, застав в её будуаре любовника, его отцовская любовь к ребенку не уменьшилась. Более того, он узаконил свою дочь, которая получила титул графини и стала носить фамилию Романова. Она росла, окруженная всеобщей любовью, и её красота расцветала с каждым днем.
Девочка была очень похожа на Александра, особенно на его детские портреты. Это отмечала даже императрица Елизавета Алексеевна. Не сумев подарить России наследника престола, она с кротким терпением относилась к любовным романам своего царственного мужа. Елизавета презирала Нарышкину, но с Софией была ласкова. Иногда, встречаясь с ней, она задумчиво гладила ее золотистые волосы, поднимала девочку на руки… Какие мысли проносились в ее голове? Быть может, она вспоминала своих безвременно ушедших дочерей Мари и Лиз? Или она пыталась излить переполнявший ее поток неистраченного материнского чувства?
Нынешней весной Софии минуло семнадцать лет. Царь нашел ей блестящего жениха — молодого графа Шувалова. Помолвка состоялась в марте, а свадьба была назначена на июнь. Лучшие портные Парижа трудились над подвенечным платьем невесты, напоминающим нежную белую лилию. Но вскоре после помолвки у девушки неожиданно открылся туберкулез легких. Болезнь протекала скоротечно, и врачи ничем не могли помочь. София умерла в начале июня. В день ее смерти из Парижа было доставлено подвенечное платье…
* * *
Александр проглотил подступивший к горлу комок и откинулся на спинку кресла. В последние годы его угнетала тягостная, постоянная усталость, а после потери дочери она стала невыносимой. Страдал он не только от отсутствия любви близких людей, но и от недостатка личной свободы, от необходимости быть всегда на виду, поступать не так, как хочется, а сообразно своему царскому сану.
Его не мучили сомнения в том, правильно ли он управляет Россией. Даже всеми проклинаемые военные поселения он искренне считал великим благом для страны и презрительно улыбался, когда их называли аракчеевскими. Это был его собственный проект, который он пестовал с тех пор, как взошел на трон. Аракчеев был лишь проводником его идей. Недалекий, всеми ненавидимый, но преданный ему вассал… Даже maman удивлялась, зачем он якшается с этим лукавым царедворцем? Но почему бы и нет? Ведь приблизил же к себе Петр Великий Алексашку Меншикова, шельмеца и ворюгу…