Глава 1
Трудно быть государем
Старые домишки в Коломенской части Санкт-Петербурга из последних сил выдерживали бешеный напор ветра. Люди в страхе жались по углам и истово молились. Здесь селилась беднота — мелкие чиновники, ремесленники, художники средней руки и актеры на вторых ролях.
— Экий ветрище! — вздохнул седой шорник Кузьма Ильич, глядя в маленькое оконце на разыгравшуюся непогоду. — Не дай бог, Нева пойдет вспять…
— Типун тебе на язык, — заворчала бабка в шерстяном салопе.
— А помнишь, Акулина, как затопило Петербург в семьдесят седьмом году? Да как раз в тот день, когда родился Федюшка!
Старуха перекрестилась и вздохнула.
— Еле спасли дитя. А потом два года по чужим углам мыкались, чуть по миру не пошли.
— Слава Богу, мы в ту пору молоды были, и руки наши ремесло знали. Вот и выжили, вырастили сына.
— Вырастили непутевого. Ни семьи, ни кола, ни двора.
— Федюша — талант, актер Императорского театра!
— Тоже мне, честь великая — за гроши играть в театре. Лучше бы шорничать научился, али в столярном деле себя попробовал… А нет, так шел бы в монахи.
— Как соседский Венька?
— Это он раньше был Венькой, а ноне — брат Варфоломей! Не то что наш скоморох.
Тут они вдруг умолкли. Старуха охнула, прикрыв рот морщинистой ладонью. Слышно было, как входная дверь распахнулась, впустив порыв студеного ветра. В сенях затопали, кто-то снимал тулуп и отряхивался от дождя. Через минуту в горницу вошел высокий, видный мужчина, светловолосый, чуть лысоватый, с приятным лицом.
— Феденька… — нежно протянула Акулина.
Вошедший поздоровался и учтиво поклонился старикам, скрыв мимолетную улыбку, скользнувшую по красиво очерченным губам. Он слышал конец их разговора.
— Рад сообщить вам, матушка, — тихо промолвил он, — что ваше желание скоро исполнится. Я ухожу из театра.
— Слава богу! — вырвалось у старухи, но потом, взглянув на сына, она поняла, что тот опечален. — А что случилось, родненький?
Сын помедлил, присел на лавку и вытянул к печке промокшие ноги. Долго молчал, потом заговорил тихо:
— Вчера постановщик собрал труппу и сказал, что в этом сезоне решил поставить «Гамлета», великую трагедию Шекспира. Стал распределять роли, а главную поручил мне. Все согласились, принялись поздравлять, и я был счастлив… Вдруг является наша примадонна Александра Черноухова. Узнала, в чем дело, и аж позеленела от злости. Стала кричать, что я для Гамлета слишком стар и, ежели мне дадут эту роль, она не будет играть Офелию. Постановщик скрепя сердце согласился. А что делать? Эта красивая кукла обеспечивает театру сборы. Сам генерал-губернатор от нее без ума.
