– Ну ладно, это лирика. – Полицейский уставился на Васю. – Так где же Нина Арнольдовна находится в настоящее время?
Василий и Люся посмотрели на полицейского честными глазами и хором заявили:
– Не знаем!
– Как это? – удивился капитан. – Вы не знаете, где находится ваша семидесятилетняя мать?
– Но вы же знаете, какая она самостоятельная, – зачастил Василий. – Все время куда-то ходит, ничего мне не говорит…
– Да уж, действительно, очень самостоятельная женщина, – согласился полицейский. – Таких поискать…
– А сегодня с утра она уехала к какой-то подруге, – вдохновенно врал Вася, – и оставила мне записку, что приедет только завтра, чтобы я не искал ее и не волновался…
– Адрес подруги сообщила?
– Нет! – Вася помотал головой.
– Записку! – Капитан протянул руку.
– Что – записку?
– Записку передайте следствию.
– Я ее уничтожил… сжег.
– Плохо. – Полицейский нахмурился. – Вы всегда так поступаете? Всегда сжигаете важные улики?
– Я не знал, – Василий покаянно склонил голову, – не знал, что это важная улика. Следующий раз не сожгу.
– Следующего раза может не быть! – капитан Несгибайло поднялся со стула. – Боюсь, что сегодня или завтра мы найдем еще один труп частного детектива…
– Не найдете! – хором воскликнули Люся и Вася.
– Откуда такая уверенность? – подозрительно осведомился капитан.
Не дождавшись ответа, он кивнул своей спутнице:
– Пойдем, Тузикова, произведем первичный осмотр помещения, хотя я более чем уверен, что это ничего не даст!
Капитан не ошибся. Первичный осмотр помещения действительно ничего не дал, хотя бдительная Тузикова и задержалась возле стенного шкафа, вызвав у Васи сильное сердцебиение. Закончив осмотр, полицейские покинули квартиру, напоследок предупредив Василия, чтобы он немедленно сообщил, если мамочка объявится.
Вася клятвенно заверил их, что сообщит, и снова поразился тому, каким знакомым кажется ему лицо лейтенанта Тузиковой.
Едва за полицией закрылась дверь, Вася бросился к стенному шкафу.
– Мамочка, ты не задохнулась? – озабоченно проговорил он, открывая дверь.
Ответом ему была звонкая оплеуха. Мамочка выбралась из шкафа, мрачная, как грозовая туча, и залепила ему еще одну.
– Что ты! – Вася схватился за щеку. – За что?
– И ты еще спрашиваешь? Как ты мог такое сказать?
– Да можешь ты наконец сказать, в чем дело?
– Как ты мог сказать, что мне семьдесят лет? И это мой сын! Ты не знаешь, сколько лет твоей матери? Да будет тебе известно, что мне всего шестьдесят шесть!
– Да я и не сказал, что тебе семьдесят! Я сказал – почти семьдесят, ты понимаешь? Ну и какая тебе разница, в конце-то концов!