— Деньги, сэр Генри, тем и хороши… — донеслись до слуха вошедших слова Гузнищевского. — Эй, как там тебя? Растолмачь ему сию же минуту… Де-не-ги, я говорю, это — благо, от всех протчих благ отличное… Все остальное в мире сем служит одному желанию… — приказчик стал загибать топорщащиеся пальцы. — Еда нужна… Кому? Го-лод-ному. Вино — здоровому. Баба — молодому! А денежки — всякому! Ибо имеешь ты оные в наличности — и все разом у те-я появляется… О’кей?
— О’кей! — Барбер был настроен благодушно. Он что-то сказал Смиту на ухо, и тот громко перевел:
— Господин капитан говорит, что богатство подобно морской воде. Чем больше пьешь, тем сильнее становится жажда! Сэр Генри предлагает выпить за тех, кто любит морскую воду!
— Баско баешь! — атаман поднял чарку, и тут его рассеянный взор наткнулся на Ивана Плотникова, со сдернутой шапкой стоящего у порога. — Чаво тебе, Иван?
— Заступись, батька. Челом бью, заступись…
— Заступиться? Так вроде ты и сам от маткиного вымени давно оторвался… Ну, выкладывай, не тяни кота за хвост.
— Сын мой, Абросимом кличут… — подтолкнул вперед Иван младшего Плотникова. — С гостями пришел… Свиделись…
Крест скользнул взглядом по Абросиму.
— Ну и какого рожна? Радуйся, я-то тут при чем? Али в свидетели зовешь, али чарку за его здоровье поднять просишь? Это мы зараз…
— Нет, батька. Не о сем моя печаль… В аманатах он у ево значится, — кивнул Иван в сторону капитана. — Христом Богом прошу: не кинь в беде! Выкупи… Живота за тя не пощажу…
— Да-а, — протянул Крест. — Отец был Фрол, да детки Миронычи… Верно гутарит? — перевел он взор на сэра Генри, которому Смит торопливо переводил смысл сказанного.
— Ай, бачка Крест, — округлил глаза Хаким, — помоги Иван. Иван — верный нукер… Хаким давно знает, тожа просит…
Иван поклонился Хакиму и замер, ожидая решения атамана.
Тот, чувствуя, что очутился меж двух огней, обратился к гостю:
— И то, может, уступишь мне парнишку, сэр Генри?.. Хаким правду сказал: отец евойный — казак справный. Грех забижать… Сколько за чадо Иваново бобров хочешь?
Капитан покачал головой. Икнул, отхлебнул из ковша, услужливо протянутого Смитом, и что-то проскрипел толмачу. Тот осклабился:
— Капитан не может взять выкуп. Мальчишка нанес ему обиду. А она смывается кровью! Но сэр Генри ценит дружбу господина атамана… Он подарит ему этого русского… При одном условии: если тот останется жив…
— Как? — не уразумел Крест.
— Мальчишка будет драться на ножах с тем, кого укажет капитан.
— И кто же станет его супротивником? — в бараке воцарилась тишина, словно на погосте.