– Я увидела тебя на прошлом фестивале, – отрешенно рассказывала Нина. – Я решила, что ты – настоящий. Я дотронулась до твоей книги. Вспышка была. И вспышка, и разноцветные огни. Я стала читать.
Она скорбно покачала головой:
– Я ошиблась. Я думала, что найду сороковое слово, но в твоем романе его не было. Там не было ничего. Огни меня обманули. Огни не работали без Игоря. Пустая, мучительно пустая и ничтожная книжонка.
Лезвие медленно достигло головки. В рытвине, которое оно оставило, набухали икринки крови. Потом, словно змея, пенис сбросил кожу. Внутри он оказался кричаще-красным, с белыми пятнами и розовыми прожилками. Сквозь желейную плоть просвечивалось что-то похожее на фиолетовую трубку.
Нина вытерла пот, вздохнула и аккуратно разрезала головку. Теперь рана рассекала пенис пополам. Из огибающей вены струйкой хлестала кровь, раздвоившаяся головка лилась алой мочой.
Минаков отрывисто выл в потолок.
– Теперь ты понимаешь, что такое боль, – сказала Нина. – Но ты никогда не поймешь, каково это – читать пустоту, искать большое и не находить его. Подавиться пустотой, рыгать ею, чувствовать, что теперь она навсегда внутри, рядом с великим, как опухоль. Во всей твоей книге нет ни одного слова, которое бы сделало мне больно. И самое страшное, что я не могу ее забыть.
Минаков поднял к Нине белое, перекошенное страданием лицо. Пена пузырилась на его губах, когда он прохрипел отчаянно:
– Прости меня!
– Я не сержусь, – улыбнулась Нина. – Я хочу помочь тебе. Может быть, вместе мы сможем сделать твою книгу лучше. Может быть, мы поработаем над ней и найдем настоящее слово где-то внутри? Кто знает.
Скальпель перешел к яичкам.
Через некоторое время Минакову удалось потерять сознание.
Нина продолжала редактировать.
Маньяк № 2
Андрей Сенников
Прямо в темноту
Иисус Христос пришел в этот мир, дабы спасти грешников, среди коих я – самый страшный.
Джеффри Дамер
Мертвые – не выбирают.
Это дар Бога живым.
«Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло. Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, и дабы жил ты».
Это свобода и… ответственность. Поэтому я не собираюсь что-то оправдывать, объяснять, произносить нравоучение, нет. Только рассказать.
Тот апрель выдался теплым. Снег сошел рано, и земля нежилась в солнечных лучах, потягиваясь к небу молодой порослью, яркой, свежей, словно сама природа готовилась к светлому празднику Воскресения Христова. Редкие облачка, прозрачные и невесомые, как пух, неспешно проплывали в ясном небе, солнышко «играло».