Жданов снова взмахнул вилкой.
– Почему? Потому что оспа ничем не хуже мышьяка. К твоему сведению, англичане еще два века назад использовали ее, когда воевали с аборигенами в Америке. Чтоб не лезть под дикарские стрелы, они подбрасывали им одежду, вещи, одеяла больных. Целые племена вымирали.
– Думаешь, заговорщик подбросил Рабданову зараженную оспой вещь? Как же он сам не побоялся заразиться?
– Ты все еще полагаешь, что наш подозреваемый – монгол? – осведомился Жданов.
– Необязательно. Если откровенно, то я думаю, что за этим стоят китайцы. Их тут немало – в торговом поселении Маймачен, в паре верст отсюда. К тому же в Урге расположена резиденция амбаня, фактически – правителя Монголии, назначенного Цинской империей.
– Здраво. Но и это – не препятствие. Практика прививок оспы известна в Китае уже не одно столетие, так что злоумышленник, особенно если он не раз проворачивал подобный трюк, вполне может быть защищен от этой болезни.
Щербатской, уверенно подхватив графин, налил себе и Жданову еще по рюмке.
– Странный ты все-таки человек, Жорж! – сказал он, поднимая свою стопку. – Вот не мог ты сразу мне это сказать? Разве я похож на осла? Неужто ты думал, что я не пойму тебя или стану упрямиться?
– Не переживай ты так, голубчик мой, – заявил Георгий Филимонович примирительно. – Твое здоровье.
Когда все было съедено и выпито, друзья разошлись по комнатам, сговорившись перед тем с утра вскрыть-таки комнату Агафона. Правда, уже к утру решимость, питаемая Щербатским, сменилась похмельем, и Жданову стоило немалых усилий принудить его к исполнению своего обещания. Впрочем, нежелание Федора Ипполитовича вскоре стало понятным. Чтобы вскрыть замок, требовалось разрешение консула, а привлекать излишнее внимание к происходящему Щербатской не хотел. Наконец Жданову удалось его переубедить, и оба они предстали перед начальственные очи.
Первое официальное лицо Российской империи в Урге, Владимир Федорович Люба провел в Монголии уже почти двадцать лет, за этот срок пройдя путь от простого драгомана до консула, которым стал четыре года назад. Человек невоенный, востоковед и лингвист, посвятивший жизнь изучению этой далекой земли, он с первых минут знакомства завоевал симпатию Жданова. Кратко поприветствовав гостей, он сразу же предложил перейти к сути.
– Прошу меня извинить, господа, но я ужасно стеснен во времени. Не сомневаюсь, вы явились сюда не из праздности, так что излагайте свое дело – и вместе постараемся разрешить его как можно скорее.
Георгий Филимонович сдержанно пересказал свое предположение об умышленном заражении Рабданова. При этом он не стал упоминать о покушении на Доржиева и возможной связи этих двух событий. Консул выслушал Жданова со всей внимательностью, после чего, задумавшись на несколько мгновений, ответил: