Правда, еще не было ни одного сражения, и австрийская армия, противостоящая французам, не казалась слишком слабой. Напротив, военная биография Бонапарта не давала никаких причин для уважения и восхищения. Генеральские эполеты новоявленный главнокомандующий заработал не в сражениях с иностранными армиями, а подвигами против мятежных французов. Его называли «генералом из алькова», «корсиканским интриганом», «военным из прихожей». Он женился на Жозефине де Богарнэ, любовнице Барраса, зная, что она таковой остается, — внешне это выглядело как чисто карьеристский поступок, попытка приблизиться к Директории и через свою жену влиять на Барраса, задающего там тон. Я ни разу не видела Бонапарта, но слышала, что некоторые остряки прозвали его gringalet — «замухрышка», да и вообще все его прошлые поступки вызывали у меня глубочайшую неприязнь.
Словом, все позволяло надеяться, что Бонапарт будет немедленно выбит из Пьемонта и полетит назад вверх тормашками.
И все-таки… Зачем эта война? Кому она нужна, кроме агрессивных, жестоких, честолюбивых мужчин, которые мнят себя умными, а сами глупы, как табуретки?!
Я отложила газеты, приказав себе больше не думать о вещах, которые ничуть от меня не зависят, и подумала о другом. Александра целый день не будет — он, попав во Флоренцию, не мог думать ни о чем другом, кроме здешних собраний живописи. Вчера я полдня сопровождала его, пока, наконец, картины не стали мелькать у меня перед глазами и я не сдалась. Сегодня герцог продолжал свои изыскания, а я осталась в гостинице. Но зачем мне сидеть здесь весь день?
Мои мысли снова и снова возвращались к матери. К роскошному надгробию из белого каррарского мрамора, установленному неизвестной богатой дамой. Кто она? У меня даже не было пищи для догадок. Я не знала ни одной знакомой своей матери, я вообще ни одной женщины во Флоренции не знала.
Кроме… Я вспомнила свою странную беседу с королем Неаполя. У него случайно вырвалось имя, и эта случайность теперь показалась мне настоящей удачей. Анджела Лоредано… Да, именно так он сказал. Есть ли возможность ее найти? Я бы могла встретиться с ней сегодня! Если и не она установила надгробие, то уж во всяком случае она знала мою мать — так говорил Фердинанд.
Я не спеша оделась, надела шляпу, вставила в уши крошечные бриллиантовые сережки, взяла дамскую сумочку… И, убедившись, что выгляжу изящно и привлекательно, заперла за собой дверь.
Направляясь к выходу, я, пока спускалась по ступеням и шла через двор, дважды спросила — у хозяйки гостиницы и у привратника, — не слышали ли они о некой синьоре Лоредано, которая жила или живет во Флоренции. Они в ответ пожимали плечами.