— В гостиницу? — спросила я машинально. — Будем обедать?
— Ну, моя дорогая, если вы желаете, чтобы я так же убедительно доказывал вам свою любовь, как это было только что, нам явно следует подкрепиться.
Мы шли по шумным улицам Аяччо к гостинице, и мне приходилось вспоминать итальянский, чтобы расспросить дорогу. Слава Богу, корсиканцы меня вполне понимали. Тогда, в начале 1796 года, я никому не посоветовала бы здесь говорить по-французски: Корсика изо всех сил пыталась вырваться из-под власти Франции, а совсем недавно старый национальный вождь Паскуале Паоли отдал остров в руки англичан, лишь бы избежать власти французов. Присутствие Англии здесь ощущалось во всем — от множества английских военных кораблей в бухте до множества английских офицеров на улицах.
Я подумала, что, пожалуй, впервые за несколько лет нахожусь в месте, где на нас, людей высокого происхождения, посмотрят не искоса, не с подозрением, а с сочувствием, сентиментальным, быть может, но вполне искренним. Все годы революции Англия была верным другом французской аристократии: она давала деньги, приют, вооружение, спасала от гильотины, иногда даже протестовала против действий Республики на дипломатическом уровне и вела с ней войну. Я подумала и спросила себя, почему мне в голову приходят мысли об этом. До всего этого мне, в сущности, нет дела. Я женщина — маленькая, мало кому известная, ни на что не притязающая. Я просто новобрачная, оказавшаяся на Корсике по причине своего медового месяца. Я тут же поправилась: не своего, а нашего.
В гостинице нам подали ужин: жареных цыплят, каплуна, сыр, вино, фрукты. В зале было шумно и людно, душный табачный дым стоял в воздухе. Стучали о стол игральные кости, под мелодию дешевой песенки плясала на возвышении босая цыганка с ниспадающими до пояса роскошными черными волосами. Мне вдруг показалось, что мы в какой-то матросской таверне. И мне здесь неожиданно понравилось. Было почему-то приятно затеряться среди всех этих людей, чувствовать себя незаметной, обычной и в то же время — такой необыкновенно счастливой, надеющейся, любящей и любимой… Я невольно потянулась к Александру, и его ладонь легла на мои пальцы.
— Какие у нас планы на завтра? — проговорила я.
— Я куплю лошадей, и мы отправимся в горы.
Это было, конечно, заманчиво, но… подходящее ли время года для таких прогулок? А если начнется дождь? К тому же я никогда еще не ездила верхом в горах.
— Сюзанна, мы должны добраться до Бастии, если хотим все-таки уехать в Неаполь. Вы ведь хотите этого, правда?
— Да. Но неужели здесь, в Аяччо, не ожидается ни одного корабля?