Она не поняла, и Вивьен охватило жгучее сострадание. Разумеется, Долли не поняла; слова, как льдинки, растаяли от жара ее неверия. Вивьен слишком хорошо понимала, каково это – услышать внезапно, что те, кого ты любишь больше всего, ушли навсегда.
В небе гудел бомбардировщик, и Вивьен понимала, что сейчас нет времени на сочувствие. Надо объяснить Долли все, втолковать, что ей необходимо уехать как можно скорее.
– Генри, – начала Вивьен, – мой муж… знаю, со стороны этого не видно, но он очень ревнивый и жестокий человек. Вот почему мне пришлось выставить тебя, когда ты принесла медальон. Он не разрешает мне иметь друзей…
Где-то неподалеку раздался оглушительный взрыв, воздух наполнился свистом. Вивьен на мгновение умолкла. Все ее мышцы ныли от напряжения. Когда она продолжила, то заговорила быстрее, излагая лишь самое существенное.
– Он нашел твое письмо с фотографией и почувствовал себя униженным. Ты выставила его рогоносцем, и Генри отправил своих людей восстановить справедливость, как он ее понимает, то есть наказать тебя и Джимми.
Долли побелела как полотно, слезы градом брызнули у нее из глаз. Вивьен продолжала:
– Сегодня мы должны были встретиться с ним в кафе, и он не пришел. Ты знаешь Джимми, если он обещал, то исполняет. Я вернулась домой, а там уже ждал Генри. Он был зол, очень зол. – Вивьен машинально тронула распухшую щеку. – Он рассказал, что его люди убили Джимми за то, что тот встал между нами. Я не могла сообразить, откуда он узнал про наше знакомство, потом нашла твой конверт. Генри вскрыл его – он всегда вскрывает мою почту – и увидел нас вместе на фотографии. Понимаешь? Твой план… Все получилось не так, как ты задумала.
При слове «план» Долли схватила Вивьен за локоть и зашептала срывающимся голосом:
– Я не понимаю, как… фотография… мы передумали… решили, что теперь это незачем…
Она встретилась с Вивьен лихорадочным взглядом и затрясла головой.
– Мы передумали отправлять письмо… а теперь Джимми…
Вивьен отмахнулась от ее объяснений. Отправила Долли письмо или нет, теперь совершенно неважно; Вивьен здесь не для того, чтобы выставлять счет и требовать раскаяния. Бог даст, у Долли еще будет вдоволь времени, чтобы сокрушаться о содеянном.
– Послушай, – сказала она. – Очень важно, чтобы ты меня выслушала. Они знают, где ты живешь, и придут за тобой.
Слезы бежали у Долли по лицу.
– Это я виновата, – повторяла она.
Вивьен стиснула ее тонкие руки. Долли не притворялась, но сейчас некогда было убиваться.
– Долли, не надо. Я виновата ничуть не меньше тебя. – Вивьен заговорила громче, чтобы перекрыть гул бомбардировщиков. – Теперь это все не имеет значения. Они придут сюда. Возможно, уже идут. Вот почему я здесь.