При всей своей любви к женскому полу Никита Иванович так и остался холостяком. Была любовь, была. – Екатерина Шереметьева, образованная, красивая девица. И дело было слажено. Но невеста умерла за день до свадьбы. Случилось это шесть лет назад.
А вот энциклопедические сведения: родился в Данциге в 1718 году, воспитывался в Пернове (отец был там комендантом) среди прибалтийских немцев, то есть он уже в детстве стал иностранцем по манерам и поведению. Матушка братьев Паниных – Аграфена Васильевна Еверлакова – была племянницей всесильного Меншикова, поэтому мальчики были рано представлены ко двору. А служить в Конногвардейский полк были записаны чуть ли не в младенчестве.
Никите Ивановичу было чуть больше двадцати, когда ему выпал «случай», он был замечен государыней Елизаветой. Уже позднее, когда о лености Панина ходили анекдоты, была обнародована интересная легенда. Автор ее Станислав Понятовский. Уже все решено и обговорено, счастливый Панин должен по условленному сигналу явиться в спальню Елизаветы, но Никита Иванович, утомившись ждать, заснул у самых дверей и пропустил час любви.
Как там было на самом деле – мне не известно, свечку не держала. А то, что Иван Иванович Шувалов, дабы избавиться от соперника, выслала его за пределы России на дипломатическую работу, это похоже на правду. Вначале Дания, потом Швеция, и, наконец, возвращение домой на должность воспитателя цесаревича.
Смерть Елизаветы Панин оплакал со всей искренностью, а вот отношения с Петром III не сложились. Император хотел отблагодарить дипломата и воспитателя за верную службу, наградил его орденом Св. Андрея Первозванного, дал чин действительного тайного советника. Благодеяния Петра пошли еще дальше, он вознамерился сделать Панина военным генералом, но тот, ненавидя солдатчину и армию, отказался от почетной должности. Ну не дурак ли? Всякий нормальный человек должен мечтать об армии. После этого отказа император потерял к Панину всякий интерес.
Панин мечтал ограничить монархию. Монтескье тоже хотел конституционную монархию. Про Екатерининский «Наказ» Панин сказал: «Аксиомы, способные опрокинуть стены». Беда только, что «Наказ» оказался всего лишь литературным произведением, он не пошел в дело.
Надежда на Екатерину не оправдалась, и Панин «поставил» на Павла. Панин помнил, что мать обещала отдать сыну трон, и Екатерина знала, что он помнит, поэтому относилась к своему министру с опаской, доходящей до неприязни. Но императрица всегда умела скрывать свою неприязнь, если это «нужно было для дела». В XVIII веке лицемерие не считалось пороком, оно было естественно и необходимо, как нужду справить.