Если бы Шеймаса не ранили, пришлось бы задержаться на месте событий, а так, нам позволили доставить его медикам. Риска в машине скорой помощи для него не было; слишком близко мы подобрались к сценарию с Арэсом в вертолете. Никто с нами спорить не стал. Думаю, они подумали о том же. Медики наложили повязку на его рану, чтобы та не забрызгала кровью всю машину, а затем нас отпустили. Подразумевалось, хотя открыто не заявлялось, что мы доставим его в больницу. Но не тут-то было. Из машины я позвонила Клодии и отправила нескольких охранников помочь поднять его наверх. Они помогут ему перекинуться и если он слетит с катушек, убьют. Если останется спокойным, позволят ему в течение нескольких часов исцеляться в животной форме.
Мы подбросили Хетфилд до полицейского участка, где она пересела в свою машину и поехала домой привести себя в порядок. Оставшаяся наша компания отправилась в свои номера, чтобы принять душ с сильнейшими промышленными средствами чистки, которые Эдуард и я начали возить в своих походных сумках. Пахло оно как сгнивший апельсин, но уж лучше вонять так, чем трупами. Странно, что зомби не так ужасно воняли, как разлагающиеся трупы людей, но они и не разлагались. Тут вся странность в метафизике.
Эдуард отправился в свой номер, напротив нашего с Никки. Лисандро комната досталась в самом конце коридора. Несущие смену в коридоре охранники, сообщили, что Натаниэль уснул в номере. Я спросила про Мику, но ответили, что там только Натаниэль. На мгновение я задумалась, как там Мика и его семья и почему Натаниэль не с ним, но я и сама к нему не присоединилась, хоть и считалась его «невестой». Я открыла дверь его ключом-картой и старалась вести себя как можно тише. В комнате было темно, шторы задернуты и не пропускали свет, за исключением ободка солнечного света. Если бы мне не сказали, что Натаниэль в постели, то, посмотрев на нее, я бы подумала, что там просто гора одеял. Когда он спал один, то сворачивался так, словно делал гнездо. Всегда впечатляло, насколько невидимым в постели он мог становиться, оставаясь один.
Мы с Никки пробрались между гробов и прошли мимо постели. Я бы поцеловала его, если бы не пахла как разлагающийся труп. Не хотелось бы оставить этот запах на простынях. Натаниэль обычно спал крепко, но раз он не услышал ни звуков, ни запахов, значит был изнурен. Я попыталась припомнить, спал ли он или Мика за последние сутки, и не смогла, что по-видимому означало — нет.