— Если и у них такая удача — опозоримся перед женщинами, — переживал дед. — Мне особливо каюк: ваша баба не преминет отыграться за утреннюю шутку.
Первыми вернулись Сергей Федорович и Борис Андреевич. Дед поднялся им навстречу:
— С чем пожаловали?
— Не густо, — грустно отозвался Борис Андреевич. — Всего семь штук.
— О-о!.. Да у нас три. На жиденькую ушицу, считай, есть, — воспрянул дед духом.
Папа с Михаилом Даниловичем задерживались. Дед терялся в догадках: или, не рассчитав время, далеко забрели, или клев хороший — увлеклись, жалко бросать…
За разговорами мы и не заметили, как из кустов вынырнули собаки. Они свалились у наших ног с высунутыми языками, никак не могли отдышаться. Немного погодя появились и рыбаки. Мы с Витькой наперегонки помчались к ним. И ахнули, увидев, что ведро у них почти наполовину наполнено рыбой.
— Они нас всех за пояс заткнули, — доложил я, — полведра наловили…
— Михаила благодарите, — пояснил папа. — Это он постарался: тридцать две штуки выудил. А я всего девять.
— Зато я ни одной… Выходит, она вверх подалась, поближе к леднику, в прохладу, — сделал вывод дед.
— Вы, Николай Леонтьевич, нам зубы не заговаривайте, — заметил Михаил Данилович. — Лучше признайтесь, что ваше звено сегодня маху дало.
— Сдаемся.., — дед покорно поднял руки вверх. — И на старуху бывает проруха.
Бабушка с мамой сидели на крыльце. Видно, заждались нас.
— Готовь–ка, мать, ведерную кастрюлю, — обратился дед к бабушке, едва войдя в калитку. — Ушица будет, я тебе скажу…
— Зря стелешь — не соблазнишь, — баба Аня так и повела плечами. — Моя уха уж поспела, пока вы шастали.
— Откуда ей взяться? — остолбенел дед.
— Самая лучшая уха — из петуха! — пропела бабушка. — Иль не знаешь?
Дед сделал вид, что не расслышал бабу. Он молчком направился в конюшню, вынес оттуда седло и уздечку. Привел Вьюгу, оседлал ее.
— Эт куда ты надумал? — спросила бабушка.
— За Даулетке смотаюсь. Давно не виделись. А тут повод подходящий: сено скопнили, мед откачали, рыбалка удачна и все прочее. Как не посидеть вместе? Вы тут не прохлаждайтесь. Чтоб ушица булькала, когда вернусь.
Дед молодцевато сел на лошадь и лихо поскакал в направлении кордона. Вернулся он, когда уха была готова. Вместе с ним на буланом коне приехал взъерошенный дедушка Даулетке.
— С покоса снял, понимаешь, — поздоровавшись со всеми, пожаловался бабушке дедушка Даулетке. — Не дал докопнить, понимаешь…
— У тебя цельный колхоз людей, — оправдывался дед. — Докопнят сами.
— Пришлось подчиниться, — продолжал жаловаться дедушка Даулетке. — Сопротивляться, понимаешь, бесполезно…