— Ты сошел с ума. Столько денег за одно пальто.
— Оно будет вечным.
— А ты — нет. И фасон тоже.
— Мне плевать на фасон. Этот стиль будет нравиться мне еще больше, когда такие пальто уже никто не станет носить.
Теперь и впрямь их никто не носил.
Они перешли улицу и вошли в парк. Ксан сказал:
— Придя сегодня сюда, ты поступил крайне неразумно. Не в моих силах защитить тебя, тебя или людей, с которыми ты связался.
— Я не думал, что мне понадобится защита. Я — свободный гражданин, пришедший посоветоваться с демократически избранным Правителем Англии. Почему меня должны защищать — ты или кто-то еще?
Ксан не ответил, и у Тео вырвалось:
— Зачем тебе все это? Ну почему ты держишься за это место? — Он понимал, что такой вопрос мог осмелиться задать только он.
Прежде чем ответить, Ксан помедлил, прищурился и устремил глаза на озеро, словно его внезапно заинтересовало что-то невидимое для других. Наверное, подумал Тео, Ксан прекрасно знает ответ. Должно быть, он достаточно часто размышлял над этим вопросом.
Ксан обернулся и произнес, не останавливаясь:
— Поначалу — потому что полагал, что это доставит мне удовольствие. Я говорю о власти. Но не только поэтому. Мне всегда было невыносимо видеть, как кто-то делает плохо то, что я, на мой взгляд, могу сделать лучше. По истечении первых пяти лет я понял, что получаю уже гораздо меньше удовольствия, но к тому времени стало уже слишком поздно. Кто-то должен это делать, и единственные, кто вызвался мне помочь, — те четверо за столом. Ты предпочел бы Фелицию? Харриет? Мартина? Карла? Карл справился бы, но он умирает. Остальным троим не сохранить единства Совета, я уж не говорю о стране.
— Так вот в чем причина. Бескорыстное выполнение общественного долга?
— Ты знаешь хоть кого-нибудь, кто добровольно отказался от власти, настоящей власти?
— Некоторых знаю.
— А ты видел их, ходячих мертвецов? Но дело не только во власти. Я скажу тебе настоящую причину. Мне никогда не бывает скучно. Кем бы я ни был, что бы ни делал, мне никогда не скучно.
Они продолжали шагать молча, огибая озеро.
— Христиане верят, — произнес Ксан, — что наступило последнее пришествие, только вместо того, чтобы сойти к ним на обещанных облаках в сиянии, Бог призывает их к себе одного за другим. Таким образом Бог может контролировать приток и облегчить себе обработку одетой в белые одежды компании спасенных. Мне нравится размышлять о том, что Бога заботит материально-техническая сторона дела. Но смертные отказались бы от всех своих иллюзий, лишь бы услышать смех одного-единственного ребенка.