Компания под влиянием дошедших до нее неблагоприятных известий могла согласиться пожертвовать губернатором по настоянию нижней палаты, лишь бы не покушались на ее верховные права, и Францис мог вторично, теперь уже с поддержкой нижней палаты начать нападение на своего давнего смертельного врага. Такое нападение Гастингс предпочитал встретить в горной крепости Аудэ, чем в Калькутте. Он помнил, как трудно проходила борьба с Клэверингом и Францисом, воспоминание о Нункомаре тоже еще жило среди индусов, и если бы посланному компании удалось убедить всех в своих взглядах, то положение Гастингса в самой Калькутте стало бы небезопасным. Он же твердо решил не уступать и вторичному нападению и в крайнем случае назвать себя правителем Индии. Он устранил бы тогда верховную власть компании, провозгласил себя представителем короля и министерства и таким образом сразу достиг бы конечной цели своих трудов, присоединив Индию к короне Великобритании. По ежедневным донесениям капитана Синдгэма, он знал, что в Калькутте пока не произошло ничего, заставляющего предполагать какую-либо перемену в Лондоне, но именно поэтому он оттягивал свое возвращение, желая наверняка знать, какое положение примут относительно него директора компании и общее собрание акционеров. Наконец произошло событие, заставившее его выйти из выжидательного положения и спешно вернуться в Калькутту.
В один прекрасный день с почтовым кораблем из Англии прибыл молодой лорд Чарльз Торнтон — родственник лорда-адвоката Шотландии Генри Дундаса, председателя Комитета по делам Индии в нижней палате, где Францис прилагал все старания свалить Гастингса.
Лорд Торнтон привез рекомендательные письма к Гастингсу от директора компании и некоторых членов министерства и сказал, что, совершая кругосветное путешествие, хочет изучить и такую важную для Англии страну, как Индия. Конечно, не было ничего странного, необычайного в том, что молодой знатный англичанин, совершая большое путешествие, посетил и Индию.
Поэтому лорда Торнтона леди Гастингс принимала с любезным и роскошным гостеприимством, на которое мог рассчитывать каждый англичанин, посещавший дом генерал-губернатора Индии.
Лорд Чарльз, двадцатипятилетний молодой человек, высокий, стройный, безукоризненно одетый, но без чрезмерного франтовства своими манерами, движением, выражением лица, разговором изобличал человека высшего круга. Каждый признал бы Чарльза Торнтона красивым и удивительно интересным собеседником, так как он умел говорить обо всем, не впадая в педантичную ученость и не навязывая своих мнений. Однако при ближайшем знакомстве наблюдательные и чуткие люди замечали за располагающей милой маской холодную, надменную самоуверенность. Его красиво очерченный рот с тонкими бледными губами резко кривился, а выражение глаз принимало враждебность, когда ему что-нибудь не нравилось. Такое впечатление скоро сложилось и у леди Марианны, она чувствовала себя стесненной в его присутствии, не могла говорить свободно и непринужденно, как всегда, а начинала взвешивать слова, и радостное, естественное настроение интимного кружка исчезло при появлении лорда Торнтона.