– Да мне такое даже в голову не приходило. – Он выдавил из себя улыбку.
Однако Энди и не думала улыбаться.
– Приходило, Лес. Иди звони своему человеку и скажи, что он получит пленки только после похорон. И больше не показывайся мне сегодня на глаза.
Он стоял около двери и задумчиво смотрел на нее. Потом, тряхнув головой, словно снимая оцепенение, сказал:
– Ты изменилась, Энди. Не понимаю, что с тобой произошло.
– Все правильно, Лес. Ты и не поймешь.
* * *
Остаток дня Энди провела, лежа на кровати с холодным компрессом на глазах. Она убрала пленки в чемодан, закрыла его и спрятала ключ. Дверь в ее комнату была тоже заперта, но Энди набросила еще и цепочку. Она пыталась убедить себя, что доверяет Лесу, но внутренний голос говорил ей другое.
Ночью Энди почти не спала, и только днем ей удалось немного вздремнуть. Находясь на грани между сном и явью, она видела фантастические картины, и главными действующими лицами в них были она и Лайон.
К вечеру Энди включила телевизор и посмотрела по новостям репортажи, связанные с кончиной генерала Рэтлифа. Как и предсказывал Лес, территория въезда на ранчо кишела репортерами и фотографами. Около ворот был выставлен полицейский заслон. На территорию пропускали только близких знакомых из числа местных жителей и ветеранов войны, служивших под командованием генерала. Многие из них роняли цветы на дорогу, ведущую к дому.
Сердце Энди сжалось, когда она увидела, как из ворот вышел Лайон, чтобы сделать короткое заявление для прессы. С людьми, которые пришли отдать последнюю дань уважения его отцу, он говорил тихо, любезно, официально.
На нем были темный костюм и белая рубашка. Энди никогда не видела Лайона в костюме. Он держался с поразительным спокойствием, но она знала, чего это ему стоило. Приехала ли Джери утешить его в трудный час? Энди стало стыдно за свою неуместную ревность, однако мысль о том, что он может найти утешение в объятиях другой женщины, преследовала ее.
На следующее утро в программах новостей не было ничего нового, за исключением сообщения о том, что президент вылетел на вертолете с военно-воздушной базы в Лэкленде, чтобы лично присутствовать на траурной церемонии, назначенной на 10 часов утра.
Энди надела светло-коричневое платье и босоножки на высоких каблуках в цвет, зачесала волосы назад и сделала пучок. Из украшений были только маленькие золотые серьги.
К обеду Энди упаковала свои вещи. Она собиралась убраться из Кервилла, как только получит подпись Лайона и вручит документы Лесу. Съемочная группа, закончив снимать из-за ворот репортаж о прощании с генералом, уехала в Сан-Антонио в надежде успеть на последний самолет в Нашвилл. Хотя между собой ребята не говорили о смерти генерала, Энди была уверена, что их потрясла его смерть.