– Если правая рука искушает тебя, отруби ее, – отстраненно произнес я, глядя на Максвелла, который обуздывал падшего электрической плетью; во все стороны летели брызги огня и обрывки белоснежного пера. – Падший искушает вас, инспектор.
– Прикуси язык! – резко бросил Роберт Уайт. – Я неспроста назначил встречу именно здесь! Мой разум свободен, никакие чары не достанут нас в этом месте!
– Как скажете.
– Так ты поможешь или нет?
– Не нравится мне это, – упрямо повторил я.
– Предпочтешь прозябать на двадцать тысяч годовой ренты, когда мог бы вознестись на самый верх?
– Возносятся на небо, – хмыкнул я. – Но мы ведь не верим в эти сказки? Зато нам достоверно известно о существовании ада. Вот туда и отправимся, если вы не образумитесь.
– Чушь! – оборвал меня инспектор. – Так да или нет?
– Мне надо подумать.
– Прими правильное решение, – скривился Роберт Уайт, поднялся со скамьи и зашагал на выход; трость подрагивала в его руке, словно хвост рассерженного кота.
Я прихватил оставленную им газету и на ватных ногах поплелся следом. Вышел за ворота лектория, в будке на углу купил газированной воды с малиновым сиропом, залпом выдул стакан и только тогда немного пришел в себя.
Сказать, что неожиданное предложение начальника выбило из колеи, – не сказать ничего. На самом деле, оно напугало, и напугало буквально до икоты, ведь это были вовсе не пустые фантазии, нет – Роберт Уайт имел обыкновение добиваться своего. При этом вряд ли он мог придумать затею безумней, нежели вернуть к жизни падшего и заставить служить себе. Даже обращенный в каменную статую, тот подавлял своей мощью, а когда вся его энергия выплеснется наружу…
Я передернул плечами и прошел в кафе, на вывеске которого помаргивали неровным светом полсотни электрических лампочек. Кафе так и называлось – «Лампа».
Внутри оказалось не протолкнуться от адептов «Всеблагого электричества»; механисты обедали, листали толстенные научные альманахи и до хрипоты спорили, обсуждая последние научные веянья, но мне удалось приткнуться в относительно тихом уголке, под уютным и не таким уж ярким торшером.
Впрочем, место было тихим лишь относительно.
Яблочков! Ладыгин! Тесла! Эдисон!
Амперы, вольты, генераторы, цепи, разряды!
Электричество!!!
Я совсем уже собрался поискать какое-нибудь более спокойное заведение, но тут к столику подошел официант.
– Порцию мороженого, – попросил я, вовремя вспомнив о пустом бумажнике.
– Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо, – отказался я, загораживаясь газетой.
Как на грех, передовицу «украшала» фотография худощавой старушки с двумя засвеченными пятнами глаз – фотопленка оказалась неспособна выдержать взгляд ее императорского величества – императрицы Виктории.