Я завертел головой из стороны в сторону и попытался понять, где нахожусь. И в этот момент, в кустарнике заметил серый плащ, бывший на Каюмове. Приготовил карабин и бегом устремился к нему. Но как только влетел в заросли, увидел, что убивать некого. Раскинув руки, Каюмов лежал на земле, а из его правого глаза торчала оперенная белыми гусиными перьями стрела.
— Что за…, — хотел сказать я, однако договорить не успел.
Позади меня из кустарника, словно атакующий свою жертву питон, стремительно выскользнул невысокий крепыш в черной кожаной куртке и автоматом АК-47 в руках. После чего отточенным движением он нанес мне удар прикладом в голову.
Короткая вспышка в глазах и темнота. Я потерял сознание, а затем рухнул рядом с Каюмовым. И разница между нами в эту секунду была лишь в том, что он уже умер, а я пока еще нет.
3
В нос воткнулось что‑то острое, я чихнул и от этого пришел в себя. Причем без переходов. Только что находился в беспамятстве, а спустя мгновение уже в сознании. И первое чувство, которое я испытал, боль. Казалось, голова раскалывается на части, тело ломило, а язык во рту превратился в инородную вещь, сухую и жесткую, словно дерево. Отекшие веки не поднимались, общее состояние плохое и дополнялось все связанными руками и ногами.
«Что со мной?» — спросил я себя и ответ пришел без промедления. Потому что вспомнилось все, что произошло до того, как я провалился во тьму. Родной город. Каюмов. Квартира маньяка. Обыск. Мерзкие фотографии. Душевная боль и ярость. Ночь. Роща. Бегство ублюдка. Блуждание по незнакомому лесу. Поляна и труп врага. А затем быстрая тень за спиной и человек с автоматом.
Дернул руками. Бесполезно. Связали меня крепко, а резкое движение отозвалось острой болью, которая сверху вниз, по позвоночнику, прокатилась по нервам организма. Тело при этом изогнулось в судороге и, не выдержав, сквозь зубы я застонал, а затем замер без движения. Гадать, где я находится, пока бесполезно. Вырываться тоже. И все, что оставалось, ждать. Чего именно? Этого я не знал. Может быть момента, когда меня развяжут, или смерти.
Прошло несколько минут. За это время мне стало немного легче, и я постарался проанализировать свое положение. Однако провести анализ не получалось, потому что не хватало информации, и в голове царил сумбур. Но попытка все же дала некоторый положительный эффект, и я подумал о том, что люди, которые вырубили меня и связали, оставили мне одежду, обувь и жизнь. Факт незначительный, но он немного обнадеживал. Ну и, кроме того, я лежал не на голой земле, а на плащ — палатке. И это еще один плюсик, который говорил о том, что если меня и убьют, то не сразу. Больше на ум ничего не приходило, и я вновь попробовал открыть глаза. Опухшие веки дернулись и приподнялись.