— Про-процесс? — язык вдруг начал заплетаться. — Как… и все?
— Мы с Константином пришли к соглашению, по которому он свидетельствует о неисправности тормозов и аварии на дороге, которая заставила вас действовать единственно возможным образом.
Я не хотела знать, о каком соглашении он говорит. Вместо этого я сделала несколько шагов навстречу Алексу, обняла его и уткнулась носом в шею. Он с готовностью обхватил руками мою талию, не позволяя отстраниться. И мне тоже уходить не хотелось, но это было неправильно…
— Так значит, мы отмечаем, — произнесла я.
— Точно.
Клуб встретил нас привычными огнями. Я вылезла из машины Алекса и сразу поняла, что сплетни будут. На нас уже на стоянке начали пялиться. Ну еще бы, здесь обсуждают каждую девушку Алекса… Стоило войти в клуб, как нас сразу же обступили люди. Алексу пожимали руку все кто ухитрялся дотянуться. Не думаю, что он хотя бы половину из них знал.
Поисками компании Алекс озадачиваться не стал — потащил меня сразу к бару, взял там бутылку красного вина и два бокала. А затем мы вошли в какую-то дверь и оказались на запасной лестнице.
— Куда мы? — удивилась я, пристраиваясь к его шагу.
— На крышу, — кивнул Алекс и открыл передо мной скрипучую металлическую дверь.
Несмотря на малый этаж, вид был потрясающий. Яркие машины, огни ночного города. Алекс разлил по бокалам вино.
— Я… не поблагодарила тебя за Ларису. — И не очень понимаю, почему сейчас вздумала. Ничего не изменилось. Он не изменился. Он это сделал ради собственной выгоды. Как и говорила Женя.
— Это было совсем не сложно, — тем не менее, Алексу мои слова понравились. — Ну, за победу?
— За вооруженное перемирие. — Победа для меня представлялась чем-то далеким и совершенно безоблачным. Сейчас все было явно иначе.
— Неправильно! — заупрямился Алекс. — Это именно победа. Не в войне, но тем не менее.
— Тебе виднее, ты у нас историк.
— Именно.
Я фыркнула, и пригубила вино. Алекс, тем временем, полез в карман и достал телефон. Я поежилась.
— Если танцевать, будет теплее, — заметил он.
— Разве твое плечо уже в норме? — поинтересовалась я и сделала еще глоток вина.
— Почти, — кивнул Алекс, забирая у меня бокал.
Больной рукой он держал мою ладонь где-то в области собственного сердца. Я другой рукой обнимала его плечо и старательно прятала лицо. Мы не говорили и не смотрели друг на друга. Я даже музыку плохо слышала, только неровное биение его сердца.
До нормального человеческого танцпола мы не добрались, потому что, как выяснилось, «плечо почти в норме» означало, что он даже руку поднять не в состоянии. Разумеется, делать там было нечего. А раз так, мы ушли очень рано. Когда Алекс свернул к машине, я зашипела: