— Нет! — простонал он, обхватил мое колено и потянул его выше, еще выше. И я почувствовала… ну… все.
Понятия не имею, чем закончилось бы, если бы не звякнул лифт. Я не поверила своим глазам. Снова двадцать пятый… я не видела, как мы доехали до первого, не видела, как Алекс отправил лифт обратно. Пятьдесят этажей чистого удовольствия пронеслись как миг. Я оттолкнула Алекса и выскочила на лестничную клетку.
— Спокойной ночи, — дрожащим голосом произнесла я.
— Это… навряд ли, — сглотнул он, гипнотизируя меня взглядом и механически потирая большим пальцем кончики остальных, будто прикосновение к моему колену жгло… Я вспыхнула, развернулась и чуть не бегом бросилась к двери.
Не знаю, как Алекс, а я заснуть так и не смогла.
Мой день рождения начался с поздравлений родителей, которые приехали и начали меня будить. Однако вместо подарков и улыбающихся родителей я уставилась в потолок, а только потом нашла силы на радостные объятия. И только появилась возможность — потянулась к телефону.
А почему? Да потому! Потому что один синеглазый любитель интима в кабинах лифтов бесследно исчез. Дожевывая очередной кусок испеченного мамой пирога, я даже набрала номер Алекса, но тут же отменила вызов. А что я ему скажу?
Какого хрена ты меня целовал так, что я уже несколько дней ни о чем другом думать не могу?
И вообще у меня есть парень.
И да, куда пропал-то?
Не то, чтобы я планировала закончить начатое…
Я со стоном уронила голову на кухонный стол. С чувством так, даже чашка подпрыгнула. Родители, кстати, тоже меня не поняли.
Зато Лариса с третьего взгляда на дисплей телефона догадалась, в чем дело. Спустя еще одну пару я начала капитально сходить с ума от беспокойства. Чтобы Алекс не звонил аж два дня? Нонсенс! Да ведь у него цель жизни — не давать мне спать по утрам. Каждый день объявлялся, а тут… А ведь я так рада была его слышать! Я же ругалась так, для профилактики.
Но вот именно сегодня, в день рождения, он мне не позвонил, и вчера не позвонил. И в общем даже бешеное чувство вины перед Артуром (да-да, мы, разумеется, помирились, позаверяли друг друга в предельной честности и откровенности и снова взялись за ручки) не помогло мне вести себя как обычно.
— У тебя же день рождения, ты должна быть веселой и счастливой, — сгреб он меня в свои объятия. Вот сейчас он поймет, почувствует. Какая разница как? Ведь, прости Господи, у меня из-за соприкосновения тонкого капрона с кожаным ремнем Алекса даже стрелка на колготках осталась. А еще меня дико раздражали собственнические медвежьи объятия Артура. Ну кто так обнимает? Ну серьезно! Никакой нежности, никакого уважения. Лариса заметила, что я закипаю, и поспешила на помощь: