— Двенадцать рубинов! — добавил Саша. Начались деликатные торги. Никто не мог знать, сколько сейчас стоят такие часы, когда килограмм масла на рынке — три тысячи рублей.
— Ну и сколько они, по-твоему, могут стоить? — тихо спросил начальник.
Саша так же тихо, как какую-то тайну, объявил цену: «Сто тысяч!». Это была цена коровы. По глазам начальника можно было понять, что по традициям восточного базара он воспринимает эту цену как символическую шутку, но часы продолжают поблескивать в его руке.
— Двадцать тысяч, — произнес он свою ответную «шутку». Саша почувствовал, что торги будут трудными и долгими.
И здесь ему пришла в голову идея быстрого компромисса. Ведь ему нужно было как можно быстрее выехать из Карагандинской области, а билет на поезд без документов не продадут. «Может быть, он здесь все может?»
Начальник оказался директором текстильного комбината, да еще и членом Горкома партии. И стал Саша сочинять свою историю. Будто бы они с дружком крепко выпили на базаре, и у него все документы и деньги украли, вот он часы-то и продает. Обратись он сейчас в военкомат, начнется большое дело, а ему скорее домой надо. Там, под Петропавловском, у него начальник райвоенкомата друг, он сразу все без шума уладит — лишь бы доехать. И добавил:
— Я тебе эти часы за двадцать тысяч уступлю, а ты мне билеты до Петропавловска устрой.
Начальнику, видимо, все это тоже очень понравилось: продавец ценных часов исчезнет из Караганды. Так все просто, ко всеобщему удовольствию, и решилось.
Уже совсем поздно вечером приехали они на небольшую железнодорожную станцию на севере Караганды, там у начальника было знакомство. Он вышел один из машины и ушел в станционное помещение, оставив Сашу одного с водителем. «Вот как сейчас вернется с двумя милиционерами мои документы проверять!»
Наконец, он появился с хитрой улыбкой на лице:
— Хорошо, когда всюду хорошие люди есть! — А в руке билеты. Опять машина помчалась к квартире родственников начальника, где они еще раз напились чаю, и начальник вынес ему завернутую в платок пачку денег:
— На, не считай, двадцать пять тысяч.
Так что пять тысяч еще из милости он добавил. Уже совсем было темно, когда Сашу довезли до поселка Федоровна, откуда он уже сам дошел до домика своей новой знакомой. Она так и ахнула, увидев повязку на его шее.
— Кто же это тебя?
— В госпитале лечение прохожу.
Поезд быстро удалялся от Караганды, и с каждой остановкой у Саши на душе легчало. Вагон был переполнен: ехало много демобилизованных военных, переселенцев, колхозников с мешками. Саша устроился на самой верхней багажной полке и уснул. Однако сон был недолгим и тревожным. Он открыл глаза и посмотрел вниз, там, у окна сидел солдат без погон, на гимнастерке нашивки о ранении. Фронтовик. Солдат отрезал перочинным ножом ломтики сала, рядом лежал хлеб. «Совсем такой же, как и я, только с документами», — подумалось Саше. Он спустился вниз и пристроился рядом с солдатом. Разговорились.