Когда Раиса открыла глаза, она увидела чье-то лицо и услышала: «Наблядоваласъ?». Это был Асадчий. Он попросил врача и сестру выйти из палаты, а сам сел на стул против нее.
— Гражданка Ураева, — начал он допрос, — с вами разговаривает районный прокурор, вы должны отвечать только правду.
Сидящий у стола следователь водил рукой по листу бумаги — следствие началось.
— Кто толкнул вас сделать этот аборт?
Ответа не последовало.
— Кто помог вам сделать аборт?
Никакого ответа.
— От кого вы беременны?
Опять молчание. Асадчий встал, прошелся взад-вперед по палате, посмотрел на часы и продолжал:
— Если вы назовете имя, которое, кстати, нам уже известно, то ответственность лично с вас будет снята.
Наконец, она открыла глаза, пошевелила слипшимися губами, набрала воздух:
— Все произошло само, я ничего не делала.
— Гражданка Ураева, вы сейчас говорите неправду, врете.
И через минуту сам соврал:
— Нам все известно от врачей — аборт был вызван искусственно.
Раиса вновь закрыла глаза.
— Вы усугубляете свою ответственность.
Дверь в палату открылась, и появился врач:
— Вы обещали только пять минут. Больная не может больше ждать, положение критическое.
Асадчий вскочил со стула, глаза его бешено заблестели:
— Закрой дверь! — и затем тихо к следователю: — Этого не пиши.
Он закурил и, видимо, понял, что играет с огнем: если Раиса погибнет, его привлекут к ответу. Он сел на кровать напротив нее и, нагнувшись, начал шептать:
— Кого ты защищаешь? Вредителя советской власти. Скажи, он тебе посоветовал сделать аборт? Пока не скажешь, врачей я сюда не пущу. — И затем в сторону следователя: — Это не пиши.
Раиса молчала. Наконец, он совсем потерял самообладание, и принялся трясти ее за плечи, повторяя: «Да или нет?».
Вдруг Раиса открыла глаза и стала медленно приподниматься на локтях, так что Асадчий отшатнулся и встал. Наступила тишина. И затем стало слышно, как она тихо произнесла:
— Пошел вон, подлец!
Видимо, за дверями подслушивали, и они в этом момент широко растворились. Появился врач, он был уже в халате с хирургической маской.
— Немедленно отдайте нам больную! — И вслед за этим в палату вошла с носилками сестра. Следствие с пристрастием закончилось.
В этот день неожиданно разгулялась мокрая метель, так что снег снова залепил желтую траву степи и сбивал с ног прохожих в поселке.
Умер Иосиф Виссарионович Сталин. Сразу понять это было многим невозможно, ни вольным, ни ссыльным. Казалось, все могло измениться в этой необыкновенной стране, но только не это. Он должен быть всегда, он ведь вечен. А он взял и умер и никому не поведал, как быть стране и народу далее без него. Ведь он же вел всех за собой! А теперь как без него?