ток”, — писал Вайнрих Карлосу на своем примитивном английском. “Мы все отрицали и скрывали то, как сумка была переправлена на Запад. По-моему, они сомневаются в том, что это наших рук дело. Мы всегда делали все, что хотели, даже когда они пытались воспрепятствовать нашей деятельности. Надеюсь, это послужит им уроком, когда они получат официальные подтверждения, что это были мы. Я не собираюсь использовать Берлин слишком долго, а лучшего урока и придумать нельзя”.>{356}
Вайнрих был настолько преисполнен боевого духа, что даже составил список новых французских объектов для нападения под кодовым названием “Ватерлоо”: штаб французского командования и французская библиотека в Западном Берлине; французское консульство в Дюссельдорфе, французские посольства в Бёрне и Цюрихе. Бодрый тон письма Вайнриха Карлосу был омрачен лишь легкой тревогой относительно реакции Штази: “Совершенно очевидно, что их неприязненное отношение к нам приведет к тому, что они нас предадут”. Но самоуверенный Вайнрих тут же отказался от этой мысли.
“Грязная война” Карлоса за освобождение Копп и Бреге, столь далекая от провозглашенных им вначале и поддержанных Штази принципов мировой революции, вызвала сильнейшее раздражение секретной полиции. Ежедневные контакты Штази с Вайнрихом, длившиеся с середины 1982 года, привели к полной утрате симпатий к нему этой организации из-за постоянного роста его требований: оружие, взрывчатка, документы, необходимые для путешествий, визы для посещения Восточного Берлина, материально-техническое обеспечение при переправке оружия за “железный занавес”, агентурные квартиры и предоставление убежища в Восточном Берлине в случае угрозы со стороны “врага”. После очередной стычки с майором Фогтом в октябре 1982 года Вайнрих раздраженно записал в своей записной книжке: “Кажется, пришло время доставать мой пистолет с глушителем”.>{357}
Чем больше возрастали требования Вайнриха, тем больше Штази видела в его требованиях угрозу безопасности Восточной Германии и тем чаще отказывало ему. Встречи приобретали все более ожесточенный характер, поскольку Вайн-рих постоянно обвинял своих хозяев в слабости и в нежелании нанести удар по базам НАТО, расположенным в Западной Германии. “Если мы не нужны вам, — кричал он, — выгоните нас, и мы уйдемГ Судя по всему, нетерпеливый майор Фогт все меньше старался скрыть свои истинные чувства к помощнику Карлоса, которого он называл не иначе как “политической пустышкой, страдающей гигантоманией”.
Восточные немцы обвиняли группу Карлоса в недостатке осторожности и личной заинтересованности, определявшей их акции, что расходилось с официальной идеологией коммунистического государства. Штази пришла к выводу, что группа совершенно не поддается контролю из-за особенностей личности ее руководителя, который проявляет “жестокость и безразличие к человеческой жизни”. Это было авторитетное мнение, высказанное секретной службой советского блока, уступавшей по своему значению лишь КГБ. Восточные немцы отмечали “самоуверенность Карлоса, основанную на переоценке его возможностей” и его страсть к появлению на публике. При определенных обстоятельствах он мог полностью потерять самообладание и начать вести себя абсолютно непредсказуемо.